– Что. Это. Такое?
– с пугающим спокойствием спросил жених, указывая на рубашку и сурово нахмурив брови.

– Это?
– переспросила я, лихорадочно соображая, как бы отвести грозу от себя и от ни в чём не повинного Дария.

– Это, - подтвердил Маркус, не сводя с меня пристального взгляда.

– Рубашка? Нет?
– неуверенно проговорила я, пытаясь переключиться с новостей, полученных от нашего, как оказалось, более чем своеобразного величества, на вопросы уже почти семейных разборок.

– Это я вижу, - кивнул Маркус, мрачнея всё больше, - скажу тебе больше: я даже знаю, чья это рубашка.

– Тогда зачем спрашиваешь?
– я в очередной раз удивилась прихотливым изгибам мужской логики.
– Ты неправильно ставишь вопрос, Маркус. А ещё старший дознаватель…

– Не понял, - помолчав, честно откликнулся жених, - это ты меня сейчас ругаешь за то, что я неправильно задаю вопросы, я верно понимаю?

– Абсолютно, - кивнула я, - тебе нужно было не спрашивать, что это, а поинтересоваться, откуда оно тут взялось.

Маркус молчал, не сводя с меня мрачного взгляда, но пыхтеть и фырчать перестал, следовательно, был готов к конструктивному разговору. Воспользовавшись минутой просветления, я перешла к важным вопросам.

– Скажи, сделать мне предложение - это действительно была инициатива его величества?

– Откуда знаешь?
– быстро спросил Маркус, бросив на меня острый взгляд.
– Хотя что я спрашиваю: раз вы вместе переселяли Флавиуса и раз ты называешь его просто Бернардом… И многое он успел тебе рассказать?

– Достаточно, - не стала спорить я, тем более что это не та информация, которую можно удержать в секрете, - очень любопытное у нас величество. Во всех смыслах этого слова…

– Но это не объясняет того, откуда у тебя на постели взялась рубашка Дария, - не удалось мне окончательно отвлечь жениха, - и мне хотелось бы получить ответ на свой вопрос. А вот потом уже поговорить о короле.

– Он мне её дал поносить, - сказала я, глядя на Маркуса совершенно честными глазами, - очень цвет удачный, прямо вот прелесть.

– Допустим, - кивнул жених, - тогда следующий вопрос: откуда ты узнала о существовании этой самой рубашки? Дарий её не носит в замке…

– Ой, точно! Ты же не знаешь, что тут у нас было!
– воскликнула я, сообразив, что Маркус убыл по делам ещё до того, как мы с Дарием обнаружили подброшенные нам странные предметы.
– Так что же ты меня всякой ерундой отвлекаешь?!

– А что у вас было?
– тут же насторожился лорд дознаватель, и его глаза стали внимательными и холодными.

Я быстро и по возможности чётко рассказала про устроенный в наших комнатах кавардак, про найденные серьги и подсвечник, заодно мимоходом упомянув про то, что рубашку мне одолжил Дарий в конспиративных, так сказать, целях.

– Теперь я понимаю, когда ты познакомилась с королём, - подумав, сказал жених, - он обычно останавливается именно по соседству с Дарием, чтобы, если что…

Маркус не договорил и снова вперил в меня подозрительный взгляд:

– То есть ты забралась в комнату к королю, - жених снова нахмурился, - надеюсь, к тому времени он уже встал и оделся?

– Конечно, - честно ответила я, про себя решив, что полотенце и халат вполне можно считать одеждой: не голый же, и ладно.

– Куда он делся потом?
– спросил Маркус.
– Нам надо многое обсудить, насколько я понимаю. И, кстати, где найденные вами предметы?

– У Дария, - сказала я, с облегчением понимая, что вопрос с рубашкой плавно ушёл в песок, - серьги он спрятал в сейф, а подсвечник завернул и положил на полку в шкафу. А Бернард, насколько я понимаю, делся во дворец.

– Хорошо, - Маркус задумчиво покачивался с пятки на носок, - у меня есть пара срочных дел, а вот часа через два я предлагаю встретиться на чаем и всё обсудить.

– Встретиться с кем?
– уточнила я.

– Вчетвером, - решительно сказал Маркус, - мы с тобой, Дарий и Бернард. Пришло время открыть некоторые карты.

– Маркус, скажи, - остановила я уже готового бежать по делам жениха, - а у тебя медали есть? У Дария, например, есть…

– Конечно, - удивлённо кивнул жених.

– А много?

– Не знаю, не считал, - он пожал плечами, - а что?

– Ну… - замялась я, - я тоже хочу…

– Медаль?
– изумился жених и аж вернулся.
– Зачем тебе?