— Я поездом приехал.

— По-оездо-ом… — мальчишку ответ впечатлил.

— Тебя как зовут?

— Меня-то? Мишка Окунек.

— А скажи мне, Мишка Окунек, где прошлый барин останавливался?

— В барском доме.

— Покажешь?

— Запросто.

Барский дом оказался точно такой же избой, только пустующей. Ввиду отсутствия запирающих механизмов, дверь держится на косо припертой палке. Пинком грязной босой ноги Окунек запулил палку в крапивные заросли. Мы зашли в сильно отсыревший дом.

— А ну-ка, Окунек, растворяй окна. Избу надо проветрить.

— Тут бы печь протопить, — посоветовал Мишка, открывая окно.

— Протопим попозже… жрать хочешь?

— А что у тебя? — Мишка заинтересованно сунул нос в заплечный мешок.

— Доставай все, еду тоже проветрить надо. Трое суток в мешке.

Пока Мишка наяривал за обе щеки, я осмотрел помещение. Нормально. Жить можно.

— Барин, ты будешь? Я тогда в подпол уберу.

— Убирай, только квасу плесни. Пить хочу.

Мы с Мишкой выпили квасу, а потом он посносил всю еду в подпол. Мой первый знакомец на новом месте сопливый мальчишка, но какое-никакое начало положено.

— Родители где у тебя?

— Папка у меня кузнец. Только он со вчерашнего за воротник заложил. Его не добудишься, пока сам не встанет.

— Понятно. Мишка, что еще кроме избы в барском хозяйстве?

— Амбар.

— А где он?

— Вон, через улицу.

— Ну пошли сходим.

Это оказался не амбар, а гараж. К моему удивлению в нем обнаружились целых два транспортных средства: трактор и легковая машина.

— Ого, а кто заведует этим всем?

— Чего?

— Шофер… механизатор… механик… тракторист… перечисляю все мыслимые названия.

— А, тракторист, — сообразил Мишка, — Он вместе с папкой назюзился. Раньше вечера не проспится.

Я попытался завести авто, но авто ни малейших признаков жизни подавать не пожелал.

— У его накопитель сдох, — сообщил мне Мишка.

— Откуда знаешь?

— Папка с дядь Борем говорили.

— А ну-ка, знаешь, как капот открыть?

Оказалось, Мишка знает.

— Кто такой дядь Борь?

— Он и есть тракторист.

— Где тут накопитель вставлять?

Мишка сковырнул грязным пальцем крышечку и показал посадочное гнездо.

— Сюда, только накопителя у нас нету. Иначе бы прошлый барин слинял прямо на машине.

— А ты башковитый мальчуган. Лет тебе сколько?

— Тринадцать годков.

— А чего маленький такой? Кашу плохо ел?

— У нас порода такая, — Мишка обиженно шмыгнул носом.

Ишь ты, обиделся. На самом деле деревенские дети рано взрослеют. А в прежние времена в тринадцать лет могли уже и обженить. Так что, нечему тут удивляться.

Достаю из кармана мешочек, где лежат переданные мне Кешей накопители. Я в них ни черта не понимаю, но Кеша завернул каждый кристал в отдельную бумажку и подписал.

— Вот этот должен подойти.

На пару с Мишкей мы загнали накопитель на место.

— Ну что, Мишка, теперь заведется, как думаешь?

— Не заведется, — категорично ответил Мишка, — У его в баке горючки нет… ты не переживай, барин. В тракторе есть горючка. И трубка есть. Только перелить не во что.

— А ты сгоняй в дом. Остатки кваса вылей из бутылки, будет во что перелить.

Мишка метнулся на выход, но в проеме налетел на хмурого сильно заросшего помятого мужичка.

— Борька, — не разобравшись, крикнул мужик внутрь гаража, — Похмел есть у тебя?

— Нету, — отвечаю, — Только я не Борька.

— Папка, он наш барин новый.

— Ах, барин, — мужик тяжко и протяжно вздохнул как недоенная корова.

— Ты вот что, Мишка, — напутствую мальчугана, — Квас из бутылки не выливай. Сюда тащи. Твоему папке пойдет вместо опохмела.

— Значит, ты кузнец? — спрашиваю мужика, после того, как Мишка выбежал из гаража.

— Он самый.

— А как звать тебя, кузнец?

— Мишка Окунь.

— Х-хэ, ты что же, кузнец? Разве так можно? Сам ты Мишка Окунь и сына назвал так же? Должно же быть у кузнеца хоть какое-то воображение.

— Не серчай, барин. Так уж у нас в роду заведено.

— Ну, если в роду…

Мишка припер бутыль и Мишка-старший ее опорожнил. Наладили перелив. Горючка пошла бодро наполнять бутылку.

— Полная уже, барин. Мимо же польет…

— Так трубку пережимай, а я вылью пока…