— Ну? — нетерпеливо ёрзает подруга.

Вместо ответа вручаю ей заключение врача и снимок УЗИ.

Ещё вчера я держала в руках похожую бумажку от Ангелины, а теперь и у меня такая, только ещё и с фотографией.

— Семь недель? Семь недель! — подпрыгивает Соня, начиная расхаживать вдоль кушетки. — А-а-а!! У тебя будем малыш! — пищит она.

Устало улыбаюсь, прикладывая ладонь к животу. В этот раз мои гормоны сходили с ума вполне справедливо. Прошлый курс лечения пошёл на пользу, и вот, получился такой незапланированный результат.

Я сейчас даже не вспомню, где мы с Гордеем проворонили момент с контрацепцией. Совершенная дезориентация во времени. Мне кажется, если бы не универ, я бы очнулась после апреля сразу где-то в июле. Но за окном цветёт май, а я категорически не понимаю, как мне сейчас быть.

— У Соболевой тоже будет от него ребёнок, — ошарашиваю подругу новостями.

— Че-го?! — Соня замирает с зависшей в воздухе ногой, занесённой для очередного шага. Разворачивается ко мне с неприлично открытым ртом.

— Вчера вечером приезжала со справкой. Сказала, у них семья.

— Капец, — подруга садится рядом со мной. — Вот знаешь, я никогда не дралась, но этой сучке ужасно хочется повыдирать все её белобрысые патлы! Ты чего смеёшься? — в недоумении смотрит на меня.

Нервы! Блин, это нервы!

И «сучка», прозвучавшая от Сони, сработала как катализатор.

Из уст не матерящейся Кошки звучит настолько инородно и забавно, что я не сдержалась. Вот у парней вворачивать такие слова в свой лексикон получается как-то естественно, а у нас только Аня Каменская делает это изящно.

Отсмеявшись, снова рассматриваю снимок УЗИ.

Я, честно, к такому повороту событий совсем не готова. Моя жизнь в последнее время стала напоминать американские горки. Ещё недавно я понимала, что будет завтра или через неделю. А теперь стоит чуть отдышаться, случается новый резкий спуск. Дыхание перехватывает так, что начинают гореть лёгкие.

Я ведь даже не заметила, что уже не одна. Малыш никак не давал знать о своём появлении, кроме того, к чему я успела привыкнуть и стала относиться как к естественному, но вполне излечимому со временем явлению. Задержка месячных, эмоциональные качели. А потом мой мир разбился вдребезги, и за пеленой слёз я вообще перестала что-либо замечать. Утонула в боли и разочаровании.

Вчерашний визит Ангелины стал очередным ударом под дых. И мне казалось, что за ночь я просто выгорю дотла. К утру бабушка бы обнаружила горстку пепла под одеялом. Но я вывезла и это. Пусть будет ради него. Ради крохотного тёплого комочка, который однажды назовёт меня мамой, точно стоит научиться быть ещё хотя бы немного сильнее.

Сегодня не будет никаких судьбоносных решений.

— Не говори ему пока. Ладно? — прошу подругу. — И Платону тоже. Я сама потом скажу.

— А ты скажешь? — Кошка крепко меня обнимает.

— Не знаю… — вдыхаю приятный аромат духов с огненных волос лучшей подруги. — У меня будет ребёнок. Сегодня я хочу думать только об этом.

— Тогда, — отстраняется Соня и заглядывает мне в глаза, — предлагаю это отметить. Устроим девичник?

— Давай, — легко соглашаюсь я. Очень хочу «таблетку» в виде хорошего настроения.

София быстро бегает пальчиками по экрану, переписываясь в нашем общем чате с Аней Каменской и Этель Шерро, девочками, с которыми мы вместе учились в лицее и тоже до сих пор дружим, как и наши парни.

А через пару часов мы уже заваливаемся на снятую на сутки квартиру. Сгружаем в прихожей гору пакетов, наполненных всякой всячиной, и дружно выдыхаем.

Смеясь и болтая, разбираем покупки на кухне. Сооружаем простые салаты, выкладываем на тарелку роллы, заодно вспоминая, как здорово и беззаботно было в школе.

Анюта пришла к нам только в одиннадцатом классе. Вот честно, не представляю, как мы до этого жили без её шуток и провокационных, иногда совершенно безбашенных, идей.

С Ангелиной у них была открытая война. Тоже, кстати, из-за парня. Соболевой нравился Макс Авдеев, но он был уже занят нашей Анютой.

Лина тогда целоваться к нему полезла. Каменская же этот порыв не оценила и решила мстить.

Смахивая слёзы и шмыгая носами, обсуждаем, как Аня стащила из столовой пакетики с острым и чёрным перцем. Натёрла ими нижнее бельё и форменную юбку Ангелины, пока та была на физре. Зеленоглазая стерва потом чесалась, сверкая красной задницей на весь класс, и на несколько дней вообще пропала с радаров.

У Ани и Максима до сих пор всё хорошо. А мне очень полезно вспомнить, что за два года люди не меняются, и Ангелина ради своих целей действительно всегда шла по головам. Чаще всего это оставалось безнаказанным. Папа в спонсорах лицея легко решал многие конфликты в пользу дочери. Проще было не связываться. Но это не про нашу Анютку. Она как боевая торпеда, остановить которую может только Макс.