Долго умывалась холодной водой над раковиной. Выпрямилась, глядя на свое отражение. Глаза и нос некрасиво покраснели, а я поймала себя на мысли, что лучше бы этого не видела. Лучше бы осталась в университете.

Но и прятать голову в песок я не хотела. Лучше сейчас, пока я не влюбилась окончательно…

Я выпрямилась, поправила волосы, задрала нос повыше, несколько раз вздохнула, собираясь с силами, и все-таки достала мобильный.

Зажмурилась и позвонила, каждую секунду одергивая себя, чтобы не сбросить вызов.

— Пельмешка? — удивленно ответил мне голос, от которого по спине побежали мурашки.

— Как дела? — я старалась, чтобы голос звучал ровно, но он вибрировал от обиды и гнева. — Выспался?

— Я не спал, — зевнув, признался Жека, — сестра моя в третий раз на развод подала, профурсетка, блин. Еще говорят, я бабник. А у этой козы хобби — замуж гонять. А мне чемоданы возить из квартиры в квартиру.

— У тебя есть сестра? — выдохнула я и обессиленно опустилась на край ванной.

Колени ослабли, а сердце снова затрепетало.

— Двоюродная, по матушке. Танюха зовут. Лиля, в чем дело? — подозрительно поинтересовался он. — Дай угадаю с первой попытки. Ты меня с ней видела, да?

— Да, — прошептала я, прикрывая глаза.

— А-ха. И подумала черт-те что! А позвонила, видимо, чтобы сообщить мне, что ты меня, кобеля блохастого, бросаешь?

— Угу, — выдавила я.

— Спасибо тебе, солнышко, что хоть позвонила, а не молча в игнор кинула. А теперь слушай меня. Ты сейчас скажешь мне, где ты, я вызову тебе такси, и ты приедешь ко мне. Это не обсуждается. Или приеду я, и если нужно, снова залезу через балкон. Твой батя точно обрадуется. Так где ты?

— Дома.

— Почему не на занятиях? — строго поинтересовался Гений.

— Прогуляла, — честно призналась я.

— Угу. Везет мне, да, пельмешка, как утопленнику. Вот когда я человека спасал — ты занятия не прогуливала, а как сестрой в машину садился — ты тут как тут.

— Закон мирового свинства, — согласилась я и даже кивнула.

— Жди, сейчас такси… Твою мать за ногу об коромысло… Паня! Ты что тут опять делаешь?

Я напряглась, вспоминая, что Паня — это кот. И его забрали хозяева, что очень опечалило моего Гения.

— Мя-а-а-а-у, — услышала я.

— Ты снова ко мне? И снова жить? Лиля, собирайся, такси скоро приедет, — вспомнил Жека обо мне.

Через пять минут мне пришло сообщение с номером и маркой машины. Я снова оделась, взяла уже другую сумочку и вышла на улицу, еще не до конца успокоившись.

Руки все еще дрожали, а в висках стучало от пережитого стресса.

Села в такси, вежливо поздоровалась с водителем, откинула голову на спинку сидения и поехала к Евгению домой.

Жека

Я стоял возле дверей своей квартиры и крутил в руке ключ от двери, глядя на наглую рыжую морду. Кот тоже смотрел на меня: мол, чего не открываешь, я же жду.

— Епифантий, или как там тебя?.. Звентибобер? Ты какого рожна снова сбежал?

Кот даже не моргнул. Грациозно сел и продолжал смотреть. Высунул розовый язык, облизнулся и снова застыл статуей собственному величию.

Я выдохнул, посмотрел в потолок и решил:

— Хрен с тобой, заходи!

Паня свою кличку оправдал на раз и, стоило мне только открыть дверь, шмыгнул в квартиру, добежал до кухни, не нашел свою миску и протяжно заорал:

— Ма-а-а-а-у!

— Не «мяу», а дома жрать надо было! Ни один нормальный кот голодным из дома не убегает! — наставительно заметил я, снимая кроссовки.

Прошел в кухню, где Оккупант уже сидел на посту в том месте, где недавно стояла его миска, и ждал.

Я достал с полки корм, его миски, налил воды, поставил пустые миски на пол и начал инструктаж:

— Так, я тебя, усатого, знаю! Сейчас ко мне придет Лиля, и если ты, оккупант рыжий, хоть ус на нее неправильно наставишь, то я тебя сам по месту прописки отвезу. А если не найду, то ты станешь первым в городе бродячим мейн-куном! Ферштейн?

Паня подошел ко мне и потерся мордой о колени, всем видом демонстрируя смирение. Я снова тяжело вздохнул и погладил мягкую кошачью морду — его взгляд так походил на человеческий!..

Паня включил мурлыкалку на полную, так что пол завибрировал, и терся мордой о мою ладонь, подставляя то одно ухо, то другое.