— Я в душ, — с тяжелым вздохом решил Женя, нехотя разжимая объятия.

Я согласно кивнула, проводила его тоскливым взглядом и решила сама приготовить завтрак.

Достала из холодильника яйца, молоко и масло, решив пожарить омлет. Потому что взрослому мужчине, совершившему за сутки столько подвигов, явно будет мало только кофе. А зная его трудоголизм и неприхотливость в еде, я была уверена — на работе он быстро перекусит чем-нибудь очень вредным и жирным.

Разбила яйца в чашку, достала венчик, перемешала все с молоком, добавила соли и уже потянулась за сковородкой, как в дверь робко постучали. Судя по шуму воды из душа — Гений все еще мылся.

Протерев руки полотенцем, я решительно пошла в прихожую, открыла дверь и зависла. Передо мной стояла незнакомая блондинка с таким же ошеломленным выражением на лице.

Лиля

— А где Женя? — пропела она, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Я очень хотела ответить в рифму. Ноги задрожали, вся кровь прилила к голове, а в ушах зашумело. Бывшая? Очередная сестра? Любовница?

Я медленно обернулась, не сразу сообразив, что шум воды из ванной стих. Подняла голову, встречаясь взглядом с Женей. С его лица мгновенно сошла улыбка, взгляд стал жестким, а брови сошлись на переносице.

Он поправил полотенце на бедрах и решительно двинул ко мне.

— Доброе утро, — продолжала девица, — как хорошо, что вы дома. Вы мне так и не позвонили, хотя обещали.

Я подняла бровь, глядя ему прямо в глаза, а Женя неожиданно разозлился. Подошел к нам и, нисколько не стесняясь, красиво встал на пороге:

— Вы меня задолбали с вашим Звентибальдом! Лиля, сюда иди!

Я осталась стоять на месте. Тогда Гений совсем не по-джентельменски втянул девицу в квартиру и рявкнул:

— Лиля, познакомься с хозяйкой Пани. Напомните, как вас зовут?

— Инна, — испугалась блондинка, виновато косясь на меня.

— Алан где? — снова прорычал Гений.

— В машине. Я сейчас.

Она дернула плечами и достала из сумочки мобильный.

— Ты! — указующий перст Громова показал на меня. — Чтоб даже не думала сбежать! Я сейчас!

Громко топая, он ушел в комнату, а вернулся уже одетый в спортивные штаны и футболку.

Спустя минуту к нам присоединилось еще одно действующее лицо. Видимо, это и был Алан, о котором вспомнил Женя.

Мужчина собственнически прижал к себе Инну и попросил:

— Мы можем поговорить?

— А где Звентибальд? — пряча глаза, поинтересовалась Инна.

— Понятия не имею, где-то прячется, боится, что вы его снова теще сбагрите, — от хорошего настроения Громова не осталось и следа.

Он постоянно косился на меня, пока я стояла истуканом, прислонившись плечом к стене.

— Евгений, простите, что мы без приглашения, — начал Алан, — мы бы хотели сделать вам предложение.

— Быстрее, — отрезал Женя.

Подошел ко мне, обнял за талию и притянул к себе, ожидая, что ему предложит Алан.

— Мы часто в разъездах…

— Я в курсе, — перебил его Женя.

— Может, вы станете кем-то вроде няни коту? — подала голос Инна. — Мы бы привозили его к вам, когда нас нет дома. Мне кажется, он вас полюбил, раз второй раз прибегает к вам.

— Разумеется, все расходы на кота мы берем на себя, — продолжил Алан, — корм, наполнитель, витамины, грумер…

— Я его еще и к грумеру возить должен? — Гений был на грани взрыва.

— Мы можем и сами, — продолжила Инна, — или мы можем вам его продать.

— Паня! — зарычал Гений. — Собирайся, блудные родители приехали! Вы на солнышке перегрелись?

— Давайте договоримся? — дипломатично предложил Алан.

Инна ждала появления Оккупанта, но кот был непривычно тих и к «родителям» идти не хотел.

— Я пойду оденусь, — шепнула я Жене на ухо, понимая, что разговор предстоит долгий, а мне нужно было в институт. И переварить собственную реакцию на Инну.

Громов недовольно покосился на меня, кивнул, сжал зубы и отпустил, провожая напряженным взглядом.

Я заперлась в спальне, обессиленно упала на кровать и уронила лицо в ладони.

Понимая, что это нездоровая реакция, я напоминала себе, что решила верить. Иначе бы не осталась с ним вчера, не улыбалась утром счастливой пельмешкой. Так почему я так испугалась, увидев Инну? Боялась снова оказаться преданной?

Слова, поступки и поведение Жени последние дни доказывали, что он не врет. Так что со мной? Привычная, въевшаяся в тело реакция? Ревность? Желание, чтобы он был только моим? Или все-таки страх оказаться брошенной еще не до конца меня покинул?