Продиктовав инспектору адрес, указанный на конверте, я спрятала письмо обратно в саквояж. Инспектор обратился к незнакомцу, который продолжал сидеть в моём купе, будто его сюда приглашали.

— Господин Эриус, я попросил бы вас осмотреть пострадавшую Лилию Уинксон. Заключение целителя было бы весьма кстати.

Мужчины удалились, а я тоскливым взглядом обвела то, что осталось от купе. Закопченный потолок, стол, обугленный с той стороны, где сидела Лилия. На полу грязная лужа — последствия тушения пожара. Кто-то предусмотрительный открыл окно, и запах гари постепенно выветривался. Достав из ридикюля зеркальце, я всмотрелась в своё отражение. Мне необходимо срочно умыться.

Возвращаясь из туалета, я застала возле соседнего купе сцену. Сильно недовольная Лилия выговаривала инспектору:

— Что значит, нет повреждений? А психологическая травма? У меня чуть разрыв сердца не случился, когда я увидела взгляд этой психички! Я требую осмотра у другого целителя!

— Господин Эриус не является штатным целителем транспортной компании. Он обычный пассажир, который пришёл на помощь и вам и Робертине Клорр. Если хотите, можете принести заключение от другого целителя, но и результаты осмотра, предоставленные господином Эриусом, будут указаны в протоколе.

Лилия раздраженно фыркнула, обернулась и заметила меня. По тому, как побледнело её лицо, было понятно, что меня она боится. Вот и пусть боится, и обходит стороной. Лилия поспешила скрыться в чужом купе, но прежде чем закрыть дверь, громко прошипела:

— Синий чулок! Брошенка!

В Ритау я прибыла в полдень. Несмотря на солнечный день, настроение у меня было пасмурным. А ведь я так жаждала оказаться в столице! Но теперь столичная суета больше раздражала, чем приятно будоражила. Я задержалась на перроне, ожидая, когда схлынет основной поток пассажиров. Заметила и того светловолосого целителя, который приводил меня в чувство и осматривал Лилию. Он разговаривал со своим приятелем, если судить по улыбкам и жестам, которыми обменивались мужчины. Сейчас я могла оценить внешний вид господина Эриуса. Молодой, наверняка нет и тридцати лет. Холеный, что просто бросалось в глаза. Особенно меня поразили его волосы. Волнистые, густые, пшеничного цвета. При этом цепкий взгляд серых глаз как бы намекал, что не стоит строить иллюзий насчет этого мужчины. Он не добряк и не альтруист. Знает себе цену и не упустит свою выгоду. Несмотря на то, что этот человек приводил меня в чувство, я не испытывала к нему ни малейшей симпатии. Возможно все дело в том, что неприятный инцидент сильно испортил мне настроение, и я вообще не способна сегодня здраво оценивать происходящее.

На столичных улицах было шумно. Я слышала, что в крупных городах можно увидеть наряду с привычными экипажами и автомобили, которые вызывали сильный интерес у провинциальных жителей. Но сейчас и это чудо техники не могло развеять тоску и недовольство собой. Я все прокручивала в голове неприятную сцену и придумывала остроумные реплики, которые могла бы сказать Лилии, в ответ на её гадости.

Наняв экипаж, я отправилась к нотариусу, чтобы вступить в права и увидеть уже, что же именно мне досталось в наследство.

Возница предупредил, что ехать придётся почти на другой конец Ритау. У меня было время, чтобы отрешиться от грустных мыслей. Постепенно столица увлекла меня, захватила, и я с волнением стала смотреть по сторонам. Облик Ритау постоянно менялся. Величественные особняки сменялись строгими зданиями властных структур. Проезжая мимо рыночной площади, я окунулась в разноголосый гомон зазывал и торговцев всех мастей. А потом мы свернули в узкий переулок и, миновав его, оказались на тихой и скромной улочке, которая очень походила на улицы провинциального Нокса. Те же небольшие домики с палисадниками, та же провинциальная тишина и неторопливость.

Возле такого дома я и вышла из экипажа. Взгляд сразу отметил пышные заросли флоксов, в которых утопал палисадник. Аккуратную дорожку, ведущую от калитки к крыльцу.

Дверь мне открыла женщина в платье горничной.

— Могу я увидеть господина Флатча?

Господин Флатч был в том почтенном возрасте, когда все житейские проблемы кажутся ненужной суетой. При моём появлении в его кабинете он встал из кресла и, заложив руки за спину, проговорил удивительно мягким и приятным голосом:

— Добрый день. Думаю, не ошибусь, если предположу, что вы — Робертина Клорр. Не так ли? — и хитрый такой взгляд из-под седых бровей. Сам Флатч был роста невысокого, комплекцию имел худощавую. Седые волосы аккуратно зачесаны на пробор.

— Вы правы, господин Флатч. Но как вы догадались?

Нотариус предложил мне присесть и только после этого вернулся в своё кресло.

— Это очень просто, Робертина. У вас красивое имя. Вы знаете, что одна из ныне почивших королев носила имя Робертина?

— Да, отец говорил мне. Но если честно, я предпочитаю, когда меня называют Робертой. Так как же вы догадались, кто я?

— Во-первых, вы очень молоды. А молодежь нынче вспоминает о нотариусах, попав в неприятности или получив наследство. Несколько дней назад мой секретарь отправил извещение о причитающемся наследстве некой Робертине Клорр, проживающей в Ноксе. А ваш провинциальный вид говорит, что вы не столичный житель. Вот на основе этих фактов я и решил, что вы наследница Матильды Энн.