Километровые столбики быстро мелькают за окнами, уже подъезжаем к нужному километру. По обочинам дороги — деревца и кустарник с блестящими от дождя листьями. Я никого не вижу.

Впрочем, Камаль ведь не собирался выходить на дорогу, так что лучше позвонить. Надеюсь, нет никого рядом с ним, кто услышит звонок.

И тут телефон звонит сам:

— Вика, вы уже здесь?

— Да, мы подъехали. Ты где?

— Я вижу черный джип. Это вы? Я недалеко, с этой же стороны дороги.

— Да, мы. Я выйду сейчас…

— Так, сидеть! — это вмешался Сергей. — Я приоткрою дверь, а ты подходи. Слышить, Камаль? — повышает он голос, чтобы тот услышал. Камаль слышит, подтверждает, что понял.

Сергей набирает кого-то по своему телефону, говорит:

— Здесь остановитесь.

Через мокрые кусты пробирается человек. Если бы я не ждала Камаля, я бы его не узнала. Красивый парень с немного смущенной улыбкой, на котором недорогой костюм смотрелся как на модели — и тот, кто вышел, отводя в сторону мокрые ветки…

На нем только брюки, мокрые и грязные, ни рубашки, ни футболки — голый торс в каких-то темных разводах, и лицо — это царапины или серьезные порезы, мне издали не понять? Только серые глаза горят неверием и надеждой.

И идет он явно с трудом, похоже, что до этого полз, судя по грязным следам на коленях.

Сергей спрашивает по делу:

— Откуда ты вышел?

— Оттуда, — Камаль показывает рукой за деревья.

— И что там?

— Турбаза, похоже, заброшенная, старая, такая, как раньше были. Мы… пойдем туда?

— Ни в коем случае, — отрезал Сергей. — Быстро в машину. И, желательно, чтобы никто не знал, что мы вообще здесь были.

— Садись в машину сзади, — вступаю в разговор я. — Там плед, возьми.

Сама быстро лью воду на пачку полотенец и забираюсь тоже на заднее сиденье.

— Что с лицом? — спрашиваю я. Он улыбается одними губами. Даже от уголков губ идут порезы, кажется, глубокие, как бы не пришлось швы накладывать. — Потерпишь, если я тебе лицо вытру? Ты весь грязный…

— Если бы вы знали, насколько… — еле слышно говорит он, так тихо, словно мне померещилось. И, уже громче: — Конечно. Спасибо.

Даже не обсуждается, что мы едем ко мне. Никаких больниц, хотя, может быть, врача придется вызывать на дом.

— Сережа, мы ко мне едем? — уточняю я все-таки.

— К тебе, к тебе… Мне ведь ты это сокровище не доверишь.

Рядом поперхнулся смехом Камаль. Ну, если шутки понимает, не все так плохо.

А Сергей продолжал. Похоже, откат не только у меня и у Камаля, но и у него. А, может, это попытка разрядить обстановку:

— Правильно не доверяешь. Я бы его выпорол, реально. Ведь ты чисто случайно спасся, правильно? Я с себя тоже вины не снимаю и не постыжусь признаться, что мы тебя могли бы и не найти. А останавливает меня только то, что и себя выпороть бы пришлось — не предусмотрел, хотя, казалось бы, должен был предвидеть глупость молодецкую…

Камаль с сожалением посмотрел на кожаную обивку сидений:

— Я же все испачкаю…

— Аккуратный какой, — иронично восхитился Сергей.

— Конечно, это повод выйти из машины, — тоже усмехнулась Вика. — Подождешь следующую?

— Нет, с вашего позволения, поеду на этой, — подхватил ее тон Камаль. — С меня химчистка салона. На самом деле… с меня много чего. Если бы мне некому было позвонить, попросить — меня бы очень быстро нашли. Я вам жизнью обязан, Виктория, Сергей…

Он потянулся к пледу, видимо, вспомнив, что из лесу вышел в довольно экзотическом виде. А еще эта импровизированная одежда позволяла не показывать и не объяснять отметины на теле, хотя его спасители наверняка уже многое разглядели.

— Камаль, где ты все-таки был? И как оттуда выбрался? — Вика задала неизбежный вопрос.

Тот помолчал. Видимо, фильтровал в голове то, что он готов рассказать, и то, что готов рассказать при девушке…

Давая ему время подготовиться, Вика протянула мокрые полотенца, которые так и держала в руке:

— Нужно?

— Спасибо! — с чувством ответил Камаль, стараясь оттереть от грязи хотя бы руки и вытереть лицо.

— Подвинься ближе, — Вика осторожно коснулась полотенцем его скулы и щеки, обходя порезы. –

Больно?

— Нет, почти не чувствую. На мне — как на собаке, все быстро заживает. А вот если еще день не побреюсь, буду похож на моджахеда. Или на какого-нибудь лесного жителя, — он благодарно коснулся руки Виктории.

Вообще Вика не могла поверить своим ощущениям, по поведению Камаль совсем не напоминал жертву — не забивался в угол машины, не кутался с головой в покрывало, позволял до себя дотрагиваться. Либо у него шок, либо такая психика гибкая. Нет, что-то не верилось ей в такую железобетонную нервную систему, похоже, он просто себя настроил так — не жаловаться, ничего не чувствовать, вести себя, как обычно.