– Ты ненавидешь его? Хотел бы от него избавиться?

– Да, госпожа, - горько подтвердил он.
– Но я знаю, что надо избавиться от меня, потому что я непозволительно себя повел.

– Ты нужен мне. Никуда отдавать я тебе не буду, и менять не буду. Я прощу тебя на первый раз. И не настраивайся на то, что все будет ужасно. Если Риан будет зарываться, я хочу, чтобы ты мне об этом сказал. И не закрывайся от меня. Лучше приди ко мне и скажи, что тебе плохо. Это приказ. Понял?

– Да, госпожа, - тихо ответил он.
– Вы оставите меня?

– Оставлю, - улыбнулась я.
– Куда же я денусь?

Не смогла отказать себе в удовольствии, и прижалась щекой к его обнаженной коже, погладила ладонями. Хочется бросить все и заняться с ним чем-то гораздо более приятным, но нельзя. Вся воспитательная работа пойдет насмарку.

А пока все равно придется пороть. Причем я догадываюсь, что физического наказания он явно не боится. Тем более, что в моем исполнении оно почти приятно. Я уже видела краем глаза "настоящее наказание" в исполнении знатоков этого дела. Мне не понравилось. Готова предположить, что в какой-то мере оно необходимо для поддержания дисциплины, но я так не смогу. Будем считать, что для этого существуют специально обученные люди, тот же Старший по гарему. Ну, а те, кто дорог мне, надеюсь, никогда не нарвутся на публичное наказание. Я-то наказываю чисто символически.

Взяла этот ремень, обратив внимание на затейливо выгравированную на коже букву "Л". Лийлайна-то, оказывается, затейница! Чтобы помнили, наверное, от кого получил наказание. Правда, для этого нужно будет свою тыльную сторону перед зеркалом рассматривать.

Орудием наказания полюбовалась, а потом, пока не передумала, выписала приличное количество ударов, даже без счета. Пока не устала рука. Бить по удобно подставленный попе оказалось неожиданно удобно. Если забыть, что все же попадаю по человеку - то даже азартно. Впрочем, я ни разу ещё не видела, чтобы другие женщины использовали такой ремень. Подозреваю, что это слишком лёгкое наказание. Ничего, сейчас наказываю я, значит, и сама решаю, чем. Тем более, что Кейлина явно моральное наказание пугает сильнее физического. Но все равно это должно быть больно! Кожа на заднице, чуть более светлая по сравнению со спиной, уже сильно покраснела. Вначале покраснела неравномерными полосами, а теперь они сливаются в общий красный фон. Рисунок с ремня не пропечатался, но кожа уже вспухает бугристыми полосками. А Кейлин лежит, не двигается, даже не вздрагивает. Живой хоть?

Я убрала ремень и чуть приподняла его лицо. Полуприкрытые глаза, сосредоточенное выражение, прикушенная губа.

– Все ты уже понял. Хватит с тебя. Простила.

– Простили?!
– он приподнялся на локте, не обращая внимания на боль.

– Да, простила. Лежи. Сейчас намажу.

Глава 36

Лия

Я провела ладонью по горячей коже, слегка начавшей опухать. Н-да, ремешок... Как бы синяков не осталось. Но кожу не повредила, потому что это не плеть или розги, к примеру, поэтому намазала его иши - и скоро как новенький!

– Ну, что, ты был виноват. Убивать до смерти не буду - мне же тебя потом и лечить. Иди, в общем.

Какие-то у меня смешанные чувства. Наверное, хорошо, когда ты можешь сама воспитывать мужчину. Но мне всё-таки хочется, чтобы у него и собственные мозги присутствовали. Вот и посмотрю после сегодняшнего случая.

Кейлин бросил на меня какой-то больной взгляд. Наверное, он все же почувствовал мое настроение. Ну, что поделать - пока не получается наказать и полностью обо всем забыть. Но есть у меня сейчас одна новость, которая унесет любое плохое настроение.

– А я же хотела рассказать тебе одну вещь, - заметила я. Кейлин вскинулся с удивлённым видом.
– О твоём парне, о Никки.

– Где он, госпожа?
– почти перебил меня Кейлин.
– Он жив?!

– Жив, жив. Но сюда не вернётся. Его выкупили. Чуть ли не на следующий день. Причем у госпожи, которая его купила, нет гарема. Она в Венгсити живёт, в квартире.

– Живой!
– снова повторил Кейлин, как будто всё ещё не мог поверить.
– Правда, госпожа?

– Нет, я тебе вру!
– Понимаю, что должна сейчас злиться в ответ на это почти-обвинение, но почему-то хочу только порадоваться за него. Даже какое-то умиление приходит. Хорошо, что я все же нашла адрес того борделя, куда продали беднягу. Хорошо, что не поленилась туда слетать и получить адрес новой хозяйки. Чтобы выяснить все до конца, отправилась к ней, и окончательно успокоилась. Спокойная, какая-то умиротворяющая женщина, которая жила не в большом доме с кучей мужчин, озабоченных своим статусом, а в городской квартире. И Никки вытянул счастливый билет, потому что был у нее один! В разговоре я с досадой посетовала, что в порыве злости продала наложника, а теперь, пожалуй, могла бы выкупить, потому что он мне понадобился. Женщина вначале растерялась, и даже испугалась, что придется продать свое приобретение, а потом взяла себя в руки. Она прямо готова была его защищать! Мне показалось, что тут он точно будет в надежных руках. Поэтому сделала вид, что я разумная женщина, которая не будет выкупать наложника за бешеные деньги.

– Нет, госпожа, я не смею обвинять вас!
– стал оправдываться тем временем Кейлин.
– Но... правда, все хорошо?

– Ладно, в этот раз я пошутила, - сжалилась я.
– Все хорошо, все очень хорошо. В нашем доме твой Никки не нашел госпожу, а там его выкупили, и он будет один-единственный. А теперь подумай, что он мог бы быть не единственный, и другие наложники поступали бы бы с ним так, как ты хотел с Рианом.

– Все, брысь!
– прервала я его благодарности.
– Иди, раскаивайся дальше!

Счастливый Кейлин тихо просочился в коридор, а через мгновение в дверь постучали. Наверное, это Риан караулил под дверью, ведь я велела ему прийти позже.

Мне почему-то показалось, что он оценил состояние наказанного - то, что Кейлин своими ногами вышел из комнаты. И все же не побоялся напомнить:

– Госпожа, я ведь тоже виноват...

– Если ещё раз что-то не поделите - точно будешь виноват. А пока... Надеюсь, вы меня оба услышали. Так, я устала, - намекнула я, искренне развлекаясь. Оба зайки, вот по-другому не скажешь.