– Неизменно.

– Почему?

– Потому что так правильно. И потому что нет абсолютно никакого риска, что у меня сформируется привязанность к ним, а у них ко мне. Еще не поздно согласиться на ЭКО, Персефона. Поступи правильно и оставь грязный секс для любовниц. Ты выше этого.

Киллиан так сухо произнес эти слова, все еще зажимая между пальцами пакетик со смазкой, что я поняла: он спланировал все с самого начала.

Он заманил меня сюда, заставил ждать, пока я готовила ужин, а потом достал лубрикант, чтобы унизить меня. Он злил меня так же, как злила его я в офисе. Выводил меня из равновесия, чтобы отвратить от мысли о сексе с ним.

Киллиан хотел, чтобы я ушла отсюда нетронутой и пообещала попробовать ЭКО.

От меня не укрылось его объяснение, почему же он не хотел ко мне прикасаться.

Я была слишком хороша.

Не любовница.

Не проститутка.

В груди вспыхнула искра надежды. Я была полна решимости одолеть Киллиана в его же игре, хотя он так часто менял ее правила, что у меня шла кругом голова.

– Ладно. – Я пожала плечами, изо всех сил стараясь казаться спокойной. – Твоя взяла.

Он кивнул и отступил от моих разведенных бедер.

– Я знаю отличного эксперта по фертильности. Доктор Ваксман. Я выясню, что…

– Нет. Я имела в виду, что согласна на лубрикант. Дай сюда. – Я раскрыла ладонь и протянула руку. Киллиан замер, поглядывая на меня, будто это была какая-то проверка.

Когда он не шелохнулся, я пошевелила пальцами.

– Давай.

– Ты не кончишь, – процедил он.

Я закатила глаза, спуская трусики по ногам.

– Позволь открыть тебе маленький секрет, Килл. Мы, женщины, вообще зачастую не кончаем.

– А ты упрямая.

– Как и ты, – ответила я. – И как далеко ты думаешь зайти?

– На милю дальше, чем ты, – заверил он. – Я никогда не проигрываю, Цветочница.

– Все когда-то случается в первый раз.

– Только не со мной.

– Полагаю, только время покажет. Дай мне лубрикант, – повторила я. – Правила есть правила, а мы с тобой заключили соглашение.

Он нехотя бросил пакетик мне в руку. Я выдавила смазку себе на пальцы и ввела холодную, влажную субстанцию внутрь, резко вдохнув от внезапного проникновения. Я чувствовала себя, как на осмотре у гинеколога, а оттого, что втайне – по глупости – годами мечтала об этом моменте, о близости с Киллианом, мне пришлось проглотить подступивший ком к горлу.

Я раздвинула ноги, отчего платье задралось по бедрам, обнажая меня перед ним. Мой муж бросил беглый взгляд на мои бедра и громко сглотнул. Затем отвернулся, и его точеные скулы залил румянец.

Этот непоколебимый, бесстрашный человек твердил мне, что неспособен испытывать чувства, но сейчас он все же что-то чувствовал – дискомфорт. Возбуждение. Страх.

Киллиан шагнул вперед и встал между моих ног, оставаясь полностью одетым. Воздух потрескивал между нами, и волоски у меня на руках встали дыбом от предвкушения.

Я откинулась назад, опершись на локти, и прикусила уголок губы. Он спустил спортивные штаны, приковав взгляд к невидимой точке где-то у меня за головой. Он был решительно настроен не находиться в моменте, когда все произойдет. Отказывался прикоснуться ко мне или взглянуть на меня. Он высвободил член из нижнего белья. Тот был очень твердым и налившимся кровью, а на головке выступила капелька семени.

По крайней мере, теперь я знала, что наша проблема заключалась не в отсутствии физического влечения.

Киллиан направил член к моему входу, а от недовольного выражения лица стал похож на человека, приговоренного к смертной казни. Затем одним толчком вошел в меня до самого основания. Закатил глаза, устремил взгляд к потолку и со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы.

Я была не просто возбуждена, я была вся мокрая, а мое лоно – горячим и манящим. Я обхватила лицо Киллиана ладонями и повернула, чтобы он посмотрел на меня. Его ноздри раздувались, губы были поджаты в жесткую линию. Он не двигался во мне. Мы оба знали, что было слишком хорошо. Слишком правильно. Мы идеально подходили друг другу, и я пыталась сохранить самообладание, когда все мышцы в моем теле содрогнулись, угрожая сдаться пронесшемуся по мне острому удовольствию.

Я потянулась за спину и дернула за ленту, которая держала повязанный крест-накрест лиф моего платья. Ткань спереди упала, обнажая мою тяжелую грудь.

У Киллиана перехватило дыхание. Он вновь отвернулся к стене, вышел и снова вошел в меня.

Толчок.

Толчок.

Толчок.

Его движения были размеренными, выверенными, рассчитанными на то, чтобы он мог сдерживаться. Он был не здесь. Не в полной мере.

– Красивая кухня, – заметила я, завязав праздную беседу. Не позволю ему забывать о том, что я здесь, с ним, пока он врывается в меня. Мои мышцы непроизвольно сжали его твердое достоинство, моля о большем. По коже побежали мурашки. – Недавно сделал ремонт?