В то время как эмоции были обузой, необходимость зачать с женой ребенка – моим предназначением.

Чем быстрее мы с этим покончим, тем скорее сможем прекратить наше общение. Ее изящное горло дернулось, когда она сглотнула. Персефона облизнула губы, взгляд голубых глаз опустился к моим губам.

– Пообедать, – снова повторила она. – Зачем еще мне здесь быть?

Я уперся рукой в стену над головой Персефоны, прижимаясь к ее телу и глядя ей в глаза. Я был порядочно выше нее, даже притом, что она надела новые туфли на каблуках.

– Я думаю, что ты пришла, потому что кое-что мне должна.

– Я выполняю все, на что подписалась. Живу в квартире, которую ты мне выделил. Я вся в твоем распоряжении. Не припоминаю, чтобы ты взял трубку и попросил скрепить наши брачные отношения. – Она выгнула бровь.

У нее были изящные брови. Я был бы не прочь, если бы эта ее черта тоже передалась нашим детям.

На самом деле, я был бы рад, если бы они во всем пошли в нее.

Во всем, кроме разбитого сердца.

И это показатель того, насколько высокого я о себе мнения.

– Упрашивать я не стану, – протянул я.

– Никто тебя об этом и не просит. Но если ты хочешь оказаться в моей постели, тебе придется соблюсти требуемые условия. Я не так много прошу.

Она была права, и меня это беспокоило, потому что по обыкновению именно я выступал прагматичным человеком в разговоре. В любом разговоре.

– Ты сейчас здесь, – заметил я.

Я был не в настроении заниматься сексом, но полагал, что в какой-то момент мне все равно придется с этим покончить.

Персефона улыбнулась, зажав леденец пухлыми, мучительно манящими к поцелуям губами.

– Мы не будем заниматься сексом в твоей уборной. У меня вообще-то есть чувство собственного достоинства.

– Уверена? – спросил я отчасти язвительно, а отчасти с надеждой. – До сих пор ты вела себя как пресловутая невеста из каталога брачного агентства. Нагнуться над туалетным столиком было бы проявлением вполне типичного для тебя поведения.

Она рассмеялась.

В самом деле, рассмеялась.

Откинув волосы на плечо, моя жена развернулась на каблуках.

– Пока, муженек.

Она уверенно зашагала к двери, источая пламя, сладость и искушение. Она прекрасно знала, что делает, и отлично с этим справлялась. Сейчас в ней не было ни капли робости или наивности.

Не привыкший к тому, чтобы женщины уходили, не спросив сперва разрешения, я наблюдал за происходящим с восхищением и раздражением. Мне еще никогда не приходилось придумывать, как удержать кого-то рядом. Обычно за меня это делали мой статус, власть и толстый кошелек.

Глядя, как она уходит, я почувствовал, будто меня чего-то лишили.

– Персефона! – рявкнул я.

Она остановилась.

– Повернись.

– Нет.

– Не вынуждай меня преподать тебе урок.

– Почему? – живо поинтересовалась она. – Я прилежная ученица. Хотя думаю, что сегодня я преподам тебе ценный урок. Если хочешь, чтобы я осталась, тебе придется вежливо меня попросить, а не приказывать.

Инстинкты подталкивали меня выразить ей пренебрежение. Поставить на место. Но это было бы поступком под влиянием эмоций, а я так не делал. Нормальный Киллиан – здравомыслящий Киллиан – уступил бы ей, чтобы получить желаемое, а потом избавился бы от нее.

Перепалки с женой ни на шаг не приблизят меня к победе. Или к рождению наследника.

Проглотив смачное ругательство, хотя сам не верил, что мог произнести его даже мысленно, а тем более вслух, я сделал вдох.

– Повернись, пожалуйста.

Персефона не спеша повернулась. И я впервые прочувствовал, как же ужасно находиться в чьей-то власти. От уязвимости собственного положения, меня чуть не затошнило.

Обрюхать ее и избавься. Ты будешь смеяться последним, когда она станет менять подгузники и воспитывать твоих будущих наследников, пока ты сам будешь глубоко в какой-нибудь французской светской львице.

– Хочешь со мной поужинать? – со злостью выпалил я.

– Да. – Ее улыбка была теплой, словно солнце, и многообещающей. – Сегодня вечером устроит?

– Сойдет.

– Почему бы мне самой не приготовить нам ужин?

Потому что он, скорее всего, будет несъедобным.

Но мне нужно фильтровать подобные мысли, по крайней мере, пока моя цель не будет достигнута. Перестать быть невыносимым – процесс обучения.

– У меня есть личный повар. Или можем заказать еду с доставкой.