И это казалось странным, будто потерянным, с одной стороны, и в то же время чувствовать себя найденной. От этого ей хотелось улыбаться и плакать.

Она не сделала ни того, ни другого.

Она просто шла рядом со своим парнем к его пикапу, забралась внутрь, он открыл для нее дверь, села, он обогнул капот и пристроился рядом на кресле.

Она усмехнулась, когда он почти сразу же пробормотал:

— Пристегнись, детка.

Повернулась, нашла ремень безопасности, все еще ухмыляясь.

Нет, после этого сумасшедшего дня, и того, как Фин защищал ее, а затем, как он сказал ей пристегнуться, чтобы ей ничего не угрожало, как только он сел в свой пикап, Кларисса Хейнс поняла, что она никогда не упадет, он ее всегда поддержит.

Никогда не упадет.

Никогда.

* * *

— Подожди секунду, — крикнула я.

Рис и Фин направлялись к черному ходу, Фин с сумкой Рис, перекинутой через плечо. Щека у него распухла, также покраснело под глазом. Но, как и любой горячий парень, получивший синяк, защищая свою девушку, по какой-то причине его «боевая рана» делала его еще сексуальнее.

Было восемь тридцать. Рис должна была быть дома к девяти. Фин всегда уводил ее около половины девятого, чтобы проводить домой, хотя дорога занимала пять минут. Достаточно времени, чтобы остановиться у задней калитки и поболтать или сделать другие вещи. Я не подглядывала. Была середина марта, дни становились длиннее, но, когда Фин провожал Рис домой, становилось уже темно. Я подозревала, что это было для них хорошо.

Они оба остановились и посмотрели на меня, когда я вошла на кухню.

Мой взгляд переместился на Фина.

— Могу я поговорить с Рис секундочку?

Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Рис и, наконец, кивнул в мою сторону.

Обращаясь к Рис, он пробормотал:

— Встретимся снаружи, детка.

Она улыбнулась ему и кивнула.

Фин снова посмотрел на меня, на этот раз более пристально, оценивающе, прежде чем выйти через заднюю дверь, закрыв ее за собой.

Я направилась к Рис.

Она склонила голову набок, и я подумала, что это мило.

— Все хорошо, Дасти? — спросила она.

Я остановилась перед ней и тихо сказала:

— Да. Просто хотела сказать, что те тако, которые вы с Фином приготовили на ужин, были очень вкусными.

Она широко улыбнулась, и мне понравилось. Когда я только познакомилась с ней, она почти не улыбалась. Теперь улыбалась часто.

— Спасибо, — тихо произнесла она.

— Также хочу сказать… — Я остановилась, сделав вдох, а потом решилась. Откинув ее прекрасные волосы с плеча, обхватила сбоку рукой ее шею и приблизила к ней свое лицо. — Не мое дело, ты не очень хорошо меня знаешь, но я все равно это скажу. Сегодня я гордилась тобой, Риси.

Ее губы приоткрылись, глаза стали огромными, и это тоже было мило.

— Гордилась?! — прошептала она.

— Потому что ты встала и высказала свое мнение, защищая моего племянника, — объяснила я, приблизив свое лицо и прошептав: — Да, горжусь.

— Я… э-э… — она запнулась.

— Ты не обязана ничего говорить, — быстро ответила я. — Просто знай. И знай, что я очень сильно ценю, намного больше, чем могу выразить словами, то, что ты помогаешь Фину. Понимаешь его. Заставляешь его улыбаться. Даешь ему какие-то положительные эмоции, если учесть, что он потерял своего удивительного отца. — Моя рука сжала ее шею, и я почувствовала, как на глаза навернулись слезы, но все равно продолжила: — Это много значит для меня, но еще больше значит для него. Я знаю, что ты каким-то образом влияешь на него успокаивающе, Рис. И я благодарна тебе за это.

— Мне кажется, мне нравится находиться с ним больше, чем ему со мной, — прошептала она в ответ.

Я ухмыльнулась.

— Тогда, милая, ты не видишь знаков.

Она прикусила губу, но я заметила, как в ее глазах вспыхнула надежда.

Я скользнула рукой к ее подбородку и придвинулась еще ближе.

— Наши мальчики, твои и мои, они сильные. Они парни. Любой, кто видит их, как они действуют, что говорят, знает, что они могут позаботиться о себе и о тех, кого любят. Но мы знаем, — мой большой палец погладил нежную кожу ее щеки, — мы знаем, что кто-то неявно должен присматривать за ними. Сегодня то, что ты сделала, не осталось не явным. Ты открыто присматривала за своим мужчиной. Ты заботилась о нем. И я поняла, когда ты сегодня выступала, что ты тоже присматриваешь за ним неявно. Любая хорошая женщина знает две вещи. Она знает, как позаботиться о себе, и знает, как позаботиться о тех, кого она любит. Сегодня ты продемонстрировала, что ты хорошая женщина, Рис. И для меня было честью находиться там, потому что это было зрелище, на которое стоило посмотреть.

Я увидела, как слезы заблестели в ее глазах, прежде чем она тихо спросила:

— Ты так думаешь?

— Нет, — ответила я, — я знаю это наверняка.

Ее рука протянулась и обвилась вокруг моей, той, которая не держала ее за лицо, и она прошептала:

— Спасибо, Дасти. Это так много значит для меня.

Я улыбнулась и скользнула рукой к ее шее.

— Спасибо тебе, милая, — прошептала я в ответ. Затем изучая ее красоту, ее нежный взгляд, обращенный на меня, слезы, которые она сдерживала, заблестели в ее глазах, и я честно сказала ей: — Мой брат Дэррин полюбил бы тебя.