— Мой отец очень поздно вернулся позавчера вечером.

— Угу, — произнес Фин с улыбкой, — я заметил.

— И на следующее утро он был по-настоящему счастлив.

— Ага, — пробормотал Фин сквозь тихий смех. — Тетя Дасти тоже выглядела счастливой.

Рис хихикнула.

Фин снова сжал ее руку.

— Мы как…феи-крестные или что-то в этом роде, — заметила она, и Фин расхохотался.

Он услышал, как Рис засмеялась вместе с ним.

Это тоже было приятно.

Потом он сказал:

— Не говори моим парням, что я фея-крестная.

— Нема, как рыба.

Фин снова тихо рассмеялся и уставился в темный двор, сидя на веранде дома в жилом комплексе холодным вечером, держа девушку за руку, а ее отец находился в двадцати пяти футах от них, и пока он сидел, думал, что хотел бы, чтобы у его отца был шанс познакомиться с Клариссой Хейнс. Будучи другом мистера Хейнса, его отец был с ней знаком, но он не знал ее так хорошо.

И Фин подумал, если бы он узнал ее лучше, то она бы ему понравилась.

А потом он подумал, что, может Рис следует это узнать. Не то чтобы прямо или что-то в этом роде.

Но она должна это знать.

Итак, держа Клариссу Хейнс за руку на холоде, Финли Холлидей сделал то, чего не делал уже несколько недель. Ни разу с того дня, когда его мама была его настоящей мамой, а мистер Хейнс на коленях в снегу пытался реанимировать его отца.

Фин заговорил о Дэррине Холлидее.

И, пока он говорил, ее рука сжималась все крепче и крепче в его руке, он знал, что Рис слышит каждое его слово.

10

Непристойности

Я ухмыльнулась и вложила в свою ухмылку все, уложив Майка на спину на его кровати.

— Ха! — И рассмеялась ему в лицо.

Наносекундой позже я лежала на спине, а Майк навалился на меня всем весом.

— Ты что-то сказала? — спросил он, ухмыляясь.

— Уф! — Застонала я и дернула бедрами с такой силой, как только могла.

Майк не ожидал. Я быстро поднырнула под него и начала отползать.

Рука Майка обхватила меня за талию, потянув назад, я оказалась на животе, а его тело прижало меня к кровати.

— Скажи, — приказал он мне на ухо. — Твои тренировочные лагеря — дерьмо.

— Я еще не закончила надирать тебе задницу, — ответила я, учитывая мое положение и последние пятнадцать минут, пока мы боролись на его кровати, и я серьезно проигрывала, хотя отвечала одновременно упрямо и смешно.

Он знал это, я почувствовала и услышала, как он усмехнулся, и его рука сжалась.

— Скажи, — повторил он.

— Ни за что! — огрызнулась я, пытаясь оторвать его от себя, приподняв бедра.

Это была тактическая ошибка, поскольку для его руки появилась лазейка, поэтому его рука скользнула вниз ко мне между ног.

Я замерла.

— Скажи, — прошептал он мне на ухо, и я вздрогнула.

Мне понравилась эта новая игра.

— Нет, — прошептала я в ответ.

Его рука переместилась вверх, пальцы задвигались на моем ремне.

— Скажи.

— Неа.

Его пальцы расстегнули пуговицу на моих джинсах, затем молния заскрипела вниз.

— Скажи, Ангел.

— Не в этой жизни, малыш.

Его рука скользнула в мои джинсы и трусики, палец попал в нужное место.

Я ахнула.

— Ты проиграла, — прошептал он мне на ухо, — признай это.

Это было не похоже на проигрыш. Ничего подобного.

Я промолчала.

Его палец дернулся, и я непроизвольно ответила мяуканьем.

Его губы коснулись кожи под моим ухом, и он прошептал:

— Давай.

Я понятия не имела, что он имел в виду, что я должна была дать, то ли признаться в том, что он сильнее меня (серьезно, это было очевидно еще до того, как мы начали борьбу) или в чем-то еще.

Я дала ему кое-что еще.

Я приподняла задницу, прижавшись к его паху.

Его зубы прикусили кожу под моим ухом.

Огонь пронзил меня насквозь.

Так я начала узнавать кое-что новое о своем детском увлечении, хорошем парне, отличном отце, ответственном гражданине, отважном полицейском Майке Хейнсе.

Он мог быть похотливым.

Я поняла это не потому, что он прижался своей промежностью к моей заднице, когда я прижималась своей задницей к его паху. Я поняла это не потому, что он проделывал своим пальцем, творя волшебство у меня между ног, а его губы и язык творили дикие и удивительные вещи на моей шеи.