Свеча потухла как раз в тот момент, когда Мирон кончил. Мира это почувствовала, но ещё чуток покачалась уже для своего удовольствия, в качестве личного бонуса за трудного клиента.

– Боже мой! Я забыла спринцовку у Лауры! – произнесла она с ужасом, – а ты возьми и залей меня по самые гланды. Живо одевайся. Сеанс окончен.

Они вышли из комнаты, и Мира принялась громко стучать в дверь напротив.

– Лаура, верни мою спринцовку.

– Погоди, мне самой нужно, – последовал ответ за дверью, – этот тоже без резинки припёрся.

Было ясно, что пока она с Рихардом не отработает вторую свечу, спринцовку не вернёт.

Возвращались друзья уже в приятном расположении духа.

– Слушай Мирон! А чего это от тебя дешёвым одеколоном так несёт?

– Так резинок нам не выдали. Пришлось одеколоном обрабатываться.

– Да, с резиной в Рейхе сейчас напряжёнка, всё идёт на нужды фронта.

Как только союзники высадились в Нормандии то, сразу захватили город Кан. Мирон с Рихардом попали в плен к американцам, и если с Рихардом было всё ясно, то с Мироном контрразведка недоумевала. Не немец, но ефрейтор, говорит хорошо по английски и знает русский. Но самое главное – не власовец. Был бы власовцем – сразу бы, согласно договору на высшем уровне, переправили бы к русским.

Пришлось выслушивать невероятную историю судьбы разведчика забытого своими у немцев. После подробного допроса отдавать русским однорукого парня американцам было просто жаль. Там бы нянчиться с ним не стали. Его ждала долгая дорога в Сибирь, а в худшем случае – расстрел. После долгих раздумий Мирона всё же пленили как немца и решили отправить в Штаты на полезные работы. Человека, который знает три европейских языка и один восточный точно был бы во благо США.

Когда их строем вели в порт для посадки на борт американского судна, к ним навстречу под улюлюканья толпы вели девиц из того унтер-офицерского борделя. Головы их были обриты налысо, а на груди висела табличка с надписью – je suis une portee allemande – я немецкая подстилка. Так французы позорили тех, кто сотрудничал с фашистами во время оккупации. Среди них Мирон с трудом узнал Миру. Стремясь её выгородить, он поддался вперёд, и хотел было крикнуть, что Мира отдалась не немцу, а ему чистокровному армянину, но Рихард резко отдёрнул его

– Не рыпайся! – сердито рявкнул немец, – это уже не наши проблемы.

Мирон одумался и зашагал дальше. О дальнейшей судьбе Миры он никогда, ничего не узнал и не догадался. А Мира была уже беременна от него и потому к ней соотечественники отнеслись снисходительно. Она вернулась в послевоенный Париж и там у неё родилась дочь, которую назвали Жасмин. Жасмин стала знаменитой певицей, выступала во Франции, затем в Америке и не исключено, что Мирон побывал на её концерте, но не догадывался, что слушает собственную дочь полукровку, которую он случайно зачал в борделе французского города Кан.

Рождению певицы Жасмин, которая радовала послевоенный мир своими песенками, поспособствовали такие примитивные вещи, как отсутствие в нужный момент спринцовки во французском борделе и дефицит резины в вермахте. Ну, и конечно же то обстоятельство, которое заставило проститутку Миру на этот раз не прерывать беременность, чтобы как то смягчить ненависть соотечественников. Насколько ценна человеческая жизнь, настолько и зависима от собственных мелочей.

Свой среди чужих.

Пленённый американцами Мирон оказался в США и не где-нибудь, а в Калифорнии, в трудовом лагере для военнопленных, не отягощенных нацисткой идеологией.

Из лагеря никто бежать и не помышлял. Куда бежать, если тебя здесь хорошо кормят, поят, содержат в чистоте и работа не тяжёлая – лесопилка, да строительство деревянных домов для жителей Калифорнии. Охрана лагеря чисто фиктивная. Какой идиот сбежит из сытой страны, находящейся в тысячах милях от голодной полуразрушенной Европы.

Однорукого Мирона, знающего языки, имеющего навыки в делопроизводстве и в бухгалтерском учёте перевели в канцелярию лагеря, где он занялся привычным для себя делом.

Так прошло 4 года. Лагерь военнопленных заметно поредел. Правительство Америки постепенно отпускало немцев домой. Многим из них настолько понравилась жизнь на американском континенте, что они решили остаться навсегда.

Америка страна эмигрантов, и потому не противилась притоку новой немецкой крови. В страну вливались технические умы, и в их числе оказался разработчик ракет ФАУ 1 и Фау 2 Вернер фон Браун, который стал впоследствии отцом американского ракетостроения.

Мирону не впервой было находиться под опекой американцев. Ещё подростком его взяли на попечение в сиротский приют. С тех пор не проходило ни дня, чтобы он не вспоминал мед. сестру Джулию. Он помнил, что Джулия жила в Лос-Анджелесе и решил, что при первой же возможности попытается её разыскать.

Такая возможность ему скоро представилась. В один прекрасный день его вызвали в администрацию и сказали, что намерены освободить, и он сможет вернуться домой.

Это озаботило Мирона. Несмотря на то, что в СССР у него остались родные люди, возвращаться обратно он не хотел, по той простой причине, что его могли сразу арестовать и отправить в ссылку, а может и вообще расстрелять. По Елене он не особо скучал, а вот разлука с Розаной его действительно тяготила. Никаких вестей от них, конечно, не было и не могло быть.