– О чем ты думаешь, Цзе-Линь?
– тихо спрашивает он.

Он всегда так тонко меня чувствовал, был внимателен. Всё о чем я могу думать - наш последний разговор, когда он еще был самим собой, а не частью Ра`хаама. Я накричала на него и Патрисию, повесила трубку, прежде чем он успел ответить.

– Я думаю о тех, кого бросила, - отвечаю я ему.

– ... В последней школе?

Я киваю.

– И о том, как сказала что-то злое. И у меня не было возможности сказать, как сильно я сожалею, до своего ухода.

– Ах.
– он осторожно закрывает книгу и кладет её на пол, рядом с кроватью.
– Это довольно сложно. Если есть возможность, всегда нужно найти в себе силы, чтобы вернуться и извиниться. Но когда это невозможно, я думаю, очень важно помнить, что отношения и дружбу нельзя определить лишь по одному мгновению. Это множество моментов, которые мы проводим вместе. Все те поступки, при помощи которых мы хотим сказать "я люблю тебя", и или "я тебя уважаю", или "ты важен для меня". Такое нельзя стереть несколькими неосторожными словами.

– Откуда ты знаешь?
– шепчу я.

– Когда твоя бабушка умерла, я очень сожалел, что не позвонил ей. Я хотел, но был так занят. Со временем, однако, я понял, что один пропущенный звонок не улучшил бы наши с ней отношения. А вот десятки тысяч "Я люблю тебя" вполне исправили бы дело. Она точно знала, как я тревожусь о ней, и как сильно уважаю. Вот это было по-настоящему важно.
– Он обнимает меня.
– Это поможет, Цзе-Линь?

– Ты уверен, что последние слова не имеют значения?
– я крепко зажмуриваю глаза, впитывая тепло его рук.
– Уверен, что она простила тебя?

– В мгновении ока. Те, кто знает нас по-настоящему, висят всего тебя, а не часть.

Я устраиваюсь рядом с ним. Закрываю глаза и шепчу:

– Я люблю тебя, папочка.

– Я тоже люблю тебя, Цзе-Линь.

Он чмокает меня в макушку, и мои губы изгибаются в улыбке.

– Всегда.

* * * * *

В тот вечер мы с Кэлом идем на наш луг и ложимся вместе на поле розовых цветов, на ночь их лепестки закрываются. Мы любуемся звездами, которые когда-то покрывали небо над родной планетой Эшваренов, наслаждаясь объятиями друг друга. Я знаю, что усложняю себе жизнь. Я целый день занимаюсь тем, что передвигаю предметы, а затем возвращаюсь домой, чтобы растворится в Кэле без остатка. И он, кажется, знает об этом. Я ощущаю, как это знание зреет в нем, наряду с любовью, которую он испытывает ко мне. В нем есть какая-то червоточина. Сегодня вечером ему тяжело, что-то давит на него, даже когда он смотрит на красоту звезд, кружащихся над головой.

– Ты в порядке?
– спрашиваю я у него.

Я ощущаю его разум, точно гобелен из золотых нитей, чувство сопереживания, которое он унаследовал от матери, вплетается в мою собственную растущую силу.

– Я разрываюсь, бе'шмай, - наконец, отвечает он.

– По поводу чего?

– Я много думал.
– Он вздыхает, глядя на ночное небо.
– О подарке, который передал мне Адамс. Портсигар, который спас мне жизнь на борту "Пляски Смерти".

Я моргаю.

– Почему ты думал о нем?

– В портсигаре была...записка. Записка, написанная рукой Финиана, но он этого не помнит. Именно он сумел открыть его. Но я не знаю, вдруг она для меня.

– Что там было?
– спрашиваю я, не вполне уверенная, что хочу и вправду знать об этом.

Он смотрит на меня сияющими глазами:

– "Скажи ей правду".

Я молчу, наблюдая за ним во мраке. Он красив, неземной, почти волшебный, и на мгновение, я не могу поверить, что он - мой. Но я вижу, что в нём идет борьба. Я ощущаю эти мучения в его сознании.

– Мне есть что скрывать, бе`шмай, - произносит он, и я поражена, увидев слезы в его глазах.
– О моем прошлом. Моя кровь...

– Кэл, всё в порядке, - говорю я ему касаясь его лица.

Он мотает головой.

– Дело во мне. Я боюсь, что никогда не смогу от него отделаться.

Я помню историю, которую он рассказывал мне о Саэди. Боль его детства, жестокость отца по отношению к нему, к его матери, тень его прошлого, которая нависает над ним. Я знаю, что он борется с ней каждый божий день. С жестокостью, с которой он был воспитан, с жестокостью внутри него самого. Я ощущаю её прямо сейчас, как она прячется за этими прекрасными глазами.

– Ты -- не твоё прошлое, Кэл.
– Я переплетаю наши пальцы, а мой взгляд устремлен на созвездия над нами.
– Ты не тот, кем тебя воспитали. Если пребывание здесь чему-то меня научило, так именно этому. Наши сожаления и страхи лишь сдерживают нас. Мы должны отпустить их, чтобы стать теми, кем нам предназначено. Нужно сжечь всё дотла.

– Наше прошлое делает нас теми, кто мы есть.

– Нет, - говорю я ему, вспоминая, как у меня буквально камень упал с плеч, когда я отпустила маму и папу.
– Нет, это не так. Мы сами выбираем кем нам стать. Каждый день. Каждую минуту. Прошлое ушло. Завтрашний день стоит миллиона вчерашних, разве ты этого не видишь?