— Ты не забрал случайно тот сосуд с напитком? — спросила она, едва он оставил её в покое. Никакого, даже слабого, ответного чувственного отклика не возникло. Он только ещё больше растряс и взбаламутил её, — Я бы с наслаждением её разбила! Эту дрянь! А то со мной что-то не то…

Он посмотрел с непониманием, — У тебя что-то болит?

— Нет. Но такое ощущение, что это меня всю выпили, а не я ту бутылочку-девушку. Какая-то тягучая пустота внутри…

— Лишний раз убеждаюсь, что все эти искусственные стимуляторы обладают очень неоднозначным воздействием… Какой местный чёрт заставил меня поставить на тебе такой вот опыт…

— Просила же не трогать! Мало было ночи…

— Ночью ничего не было, — ответил он удручённо.

— А что же было?

— Ты царапалась, дралась, ударила меня по лицу со всего размаха, а потом уснула. Мне тоже не оставалось ничего другого, как провалиться в кошмарный сон.

— Почему же кошмарный?

— Мне снились какие-то ужасы, а я вообще-то редко вижу сны. Сплю крепко, поскольку бездельничать нет возможности. А тут… Снится, будто лежу я на речном острове, а прозрачная, как из стекла, русалка тащит меня в воду и топит. Еле вынырнул, проснулся, едва дыша. Опять уснул, и опять эта же русалка, но уже похожая на синюю утопленницу, навалилась на меня и давит на грудь так, будто я на дне океаническом, где чудовищное давление, а она мне говорит: «Я не отдам тебе ту, которая моя по наследственному праву». И как тебе такое?

Нэя смотрела ему в рот с ужасом, — Тебя посетила Мать Вода…

— Да какая там мать! Кошмар же, говорю…

— Ты часто трахался с женщинами на речных островах?

— Попрошу не сквернословить!

— Так твоё же любимое выражение…

— Я подобными отвратными словами свою речь не засоряю!

— Ага… Тебе приснилось одно из твоих прошлых приключений, и только ты вознамерился повторить сладостные мгновения, к тебе Мать Вода и пришла.

— Не тебе напоминать мне о прошлых приключениях. Ты первая от меня удрала на целых девять лет.

— Мать Вода ясно сказала тебе, у нас не будет тут будущего. Она не хочет дарить мне счастья в отместку за то, что я пренебрегла тем, чтобы служить ей. Да ведь я ничего не выбирала… бабушка так решила… Бабушка отреклась от Мать Воды…

— Да прекрати ты! Какая ещё мать? Хороша бы была твоя бабушка, если бы отдала тебя с детства на растление. Но она была умна, сама пройдя часть этого скользкого пути, не ведущего ни к чему достойному. Сумела же уйти и даже выйти замуж, родить сына…

— Все жрицы были непорочные.

— Телесно, а так-то… Их же обучали утончённому разврату.

— Не разврат, а особое развитие, особое искусство. Тебе же самому нравится, когда я использую даже ничтожную часть того, что сумела передать мне бабушка. Но это так, для бытовой радости, как говорила она.

— Нэя, меня раздражает этот разговор о всякой чепухе.

— Зачем же ты мне кофточку порвал? — спросила она, с сожалением разглядывая свою блузку с повреждёнными паутинными кружевами и оборванными драгоценными пуговками.

— Я всего лишь хотел помочь тебе раздеться для сна. А ты дралась как безумная кошка.

Он вышел, чтобы приготовить кофе. Но кофе показался редкой гадостью, по горечи сравнимым с какой-то ядовитой травой. Она выплюнула его прямо на постель, чтобы досадить Рудольфу, еле удерживаясь от желания его ударить.

— Прекрати бузить! — потребовал он весьма жёстко. Видимо, решил, что избыточная мягкость только распускает и развращает всякую женщину. Она вздрогнула, подумав о нелёгкой участи его младших коллег в подземном городе, на которых он упражнялся в своей властности. И о Гелии тоже подумала, и об Азире…

Стягивая измятую блузку и кутаясь в мягкий плед до шеи, она чувствовала в себе уныние, не помня того, что произошло потом после тех волшебных светлячков, отражённых в бокале, где они будто плавали, растворяясь и превращаясь в искры…

Он стягивал плед, приникая к ней, — Вчера настроился на волшебную ночь, и такой облом…

— Не трогай, не трогай же… — она отпихивала его от себя, но не потому, что собиралась реализовать собственную же угрозу из-за обиды на то, что он отдал Ифисе всё, что осталось после Гелии. Она и не помнила об этом. Нежелание близости возникло как реакция на только что испытанные ощущения, когда внезапно возникла «третьим лишним» страшная и призрачная Мать Вода, погрузившая в непостижимое бесчувствие. — Мне страшно! Я никогда больше не буду пить эту странную заколдованную воду. Бабушка никогда не велела… А Тон-Ат говорил, что это месть для тех, у кого вывих разума. А Надмирный Свет…

— Твой Надмирный Свет давно покинул планету! — перебил её Рудольф, задетый отсутствием её привычной нежности, тем, что она испортила утреннюю любовную игру, отказав перед этим и в ночном наслаждении, на что и был его настрой со вчерашнего вечера. За что же «Мать Вода» так посмеялась над ней?

— Где ты там видела бедняков? Там были пьяные богатейшие скоты вашего мира!

— В том числе и ты сам…

— Я? Ты контролируй свои слова! Только твоё неадекватное состояние и оправдывает тебя, а иначе…