— Я спросила у своей подруги, кто стоит рядом с тобой? Она сказала, твой муж…

— Ты расстроилась? — мягко-лукаво поинтересовалась Гелия. — Тебе опять не повезло. Как только ты влюбляешься, рядом оказываюсь я.

— Я знала Нэиля уже тогда, когда тебя в столице ещё не было, — ответила Азира.

— В каком смысле ты его знала? — спросил Рудольф, желая доставить Гелии неприятные переживания, пусть и себе самому заодно.

— Так я маленькая была. С сестрёнкой его в куклы вместе играли, — тема была исчерпана, и все примолкли.

— В училище танцев нас держали всё равно как в доме неволи, — начала Азира, вроде как, не обидевшись на свою покровительницу — известную актрису, тогда как сама она была блестящей мушкой в сонме себе подобных. — Впечатлений никаких, муштра и ругань, скудная еда и жёсткая постель без возможности отоспаться вволю. А то и били с размаху по лицу за всякое нарушение правил. Ходишь порой с синяком, так и на просмотр ещё не пустят. А каждый такой просмотр может стать шансом для выхода в другой уже уровень жизни. Мне жутко тогда не везло. Мне больше всех тычков доставалось.

Она обращалась не к Гелии, той не был интересен её жизненный путь нисколько. — Я решила как-то, убегу! Устроюсь в бродячий театр и буду кочевать по континенту. Я же лучше всех у нас танцевала. Вот тогда я и увидела того акробата в одном балагане, заехавшем на одну из столичных окраин. Тот парень на вас был сильно похож, а мне он показался таким…

— Договаривай, — милостиво разрешила Гелия.

— Невозможно-ослепительным. Хотя чего я тогда и видела? С кем сравнивать-то могла?

— А с Нэилем? — спросил он её в лоб.

Она молчала, и было ясно, про Нэиля она уже ничего не расскажет. Может, Гелия подала ей какой-то секретный знак, что тема Нэиля табуирована.

— В каком же смысле он был ослепительным? — спросил он. — То, что ослепляет, того не рассмотришь. Уродство тоже может выключать зрение. Просто потому, что срабатывает система защиты психики от тягостных впечатлений. Впечатления ведь тоже бывают двоякого рода.

— Вы про Нэиля? Он был как никто, поскольку являлся сосланным аристократом, а у нас-то вокруг таких и не видели…

— Тупая дура! — опять крикнула Гелия. — Разве не понятно, что он имел в виду того акробата, о котором ты же и начала сочинять на ходу.

— Он не выдумка. Тот акробат был природный шедевр. И Нэиль им тоже был…

Гелия приподняла руку над поверхностью стола, и Азира, поняв её жест как возможность удара, не стала развивать тему Нэиля. — Женщин красивых множество, — продолжила она, — А мужчин-то раз, два, пять и счёт можно прекращать. А когда взрослого опыта нет, красота вообще способна свести с ума.

— Так у тебя и в то время опыт был давно взрослый, — вставила Гелия.

— А теперь никакой природный шедевр с ума тебя уже не сведёт? — спросил он.

— Нет! — ответила она, желая задеть его в отместку за то, что он видел её унижение себя Гелией.

Рудольфу стало её жалко. Он придвинулся к ней ещё ближе. — Выхолит, я сильно изменился.

— Тот был другой человек, а не ты, — сказала она.

— Он был, а я-то есть, рядом с тобой сижу, — сказал он.

— ??? — промолчала она.

— Тому ты тогда не понравилась, а мне очень нравишься, — сказал он.

— ??? — она опять вопросительно взглянула ему в глаза. Он прикоснулся губами к её браслету.

— Отдать? — спросила она. — Я не жадная. Всё равно кто-нибудь украдёт.

— Я тебе другой подарю, — сказал он, снимая браслет с её руки и убирая его себе в карман. Она не стоила настоящих и редких камней, когда-то подаренных вовсе не ей. Потом он изготовит ей кучу блестящих подделок на репликаторе.

— Мужчины все жадные, — встряла Гелия, — они никогда не подарят тебе ничего стоящего. Если только сама себя не порадуешь.

— Тебе же дарят! Ты вся сверкаешь от своих драгоценностей, — ответила Азира.

— Дарят? Это вовсе не подарки. Мне выплачивается компенсация за мои страдания. И поверь, она мизерная в сравнении с тем, что я пережила и переживаю. И чего ты прижалась-то к нему, как будто я дала тебе разрешение на это. Я пока что ничего не решила.

— Ты одна решаешь? А он сам? — дерзко ответила Азира. Она елозила руками по столу, как будто примеривалась схватить тупой десертный нож и всунуть его Гелии в щёку. Рудольф почти физически ощутил в ней нешуточную, опасную и обжигающую энергию. Эта девчонка кипела, как переполненная водой кастрюлька на открытом огне. Он положил свою руку на руку Азиры, нейтрализовав возможное агрессивное нападение.