У Азиры была едва намеченная грудь, будто она так и осталась подростком, но всем остальным природа одарила её в избытке. Длинные развитые ноги танцовщицы, выпуклые округлые ягодицы, отличной формы руки, стройная длинная шея и изумительно здоровые волосы с атласным блеском. Она умела скрывать злую корыстную натуру ласковым манящим взором удлинённых глаз. Пухлые губы большого рта умели улыбаться тому, кому надо. Её могло ожидать блестящее будущее, и она смогла бы выползти из простонародного уровня жизни высоко, так считала бабушка. У неё для этого имелось больше данных, чем у прочих. Но забегая вперед, ей ничего не удалось, о чём не пожалел никто. И уж понятно, не пожалела о «карьерном провале» Азиры и Нэя, как ни была она добра и чутка к страданиям людей. На Азиру её доброты отчего-то не хватило.

Свой печальный кувырок судьба Азиры совершит уже потом… Но всё отличие её последующей жизни от той, которую она и вела до того, как кубарем скатиться с более престижных этажей социального конструкта, заключалось лишь в категории стоимости её услуг, а также в заметном упрощении её последующих друзей, среди которых уже не было высших управленцев и богатейших аристократов.

А пока что Азира упивалась своим восхождением и наконец-то! попранием всех завистниц и соперниц.

— Бабушка, — печалилась Нэя, — зря ты устроила её в школу танцев. Пусть бы она работала на ужасной фабрике, пусть. Видишь, за твоё добро она платит чёрной ненавистью ко мне.

— Злые люди нигде не находят счастья. Ни вверху, ни внизу, — ответила бабушка. — Если бы она была счастлива, она никогда не вела бы себя так. Не слушай её патологическую болтовню. Ты разве не понимаешь, в каком искусственном и ядовитом дурмане она живёт?

— Ты делишься со мною своими чудесными лакомствами — сказала как-то Азира, все разговоры которой были вариациями на одну и ту же тему, — а я могу делиться с тобой лишь своими секретами. Вот ты страдаешь от своей женской неудовлетворённости, у тебя нет никого. Не считать же твоего кряхтуна за мужчину. А у меня в этом смысле всё намного хуже. Мужчины есть, но я лишена всяких ощущений…

Видимо, настроение её пребывало в упадке на тот момент, когда хвалиться не хотелось, изображать несуществующее довольство собственной жизнью не получалось, а потребность излить себя вдруг возникла. И стало очевидно, у Азиры нет ни близких друзей, ни любящих её мужчин.

— …И мало того, мне приходится преодолевать отвращение, идя на поводу желаний своих любовников, изображая страсть, которой я не ведаю. А желания-то порой таковы, что я вылезаю из постели в таком состоянии, в каком кошки уползают издыхать в какую-нибудь дыру. Веришь, жить не хочется, а умирать ещё страшнее. И скажи ты мне, где легче зарабатывать на еду и одежду, я точно туда направлюсь. Лишь бы забыть навсегда, каковы на вкус и запах эти похотливые тела высшего качества. А те, кого я любила в прошлом и пытаюсь любить в настоящем, меня отвергали и продолжают отвергать.

— Ты не понимаешь причину этого? — удивилась Нэя её скудоумию.

— Нет.

— Любимый человек может быть лишь единственным. Всех скопом любить невозможно! И тебя по-человечески любить не будет никто, если ты продажная вещь.

В одно из своих, как всегда непредсказуемых, появлений она вдруг сказала, как только отыскала Нэю в одном из укромных уголков на самом верхнем уровне башни-дома, — Где бы ты ни пряталась, я всегда найду тебя, поскольку ты самая притягательная для меня женщина в этом мире, и я без тебя скучаю! Я с детства мечтала о тебе как о своей подруге, а если обижала иногда, так ведь от обиды, что ты меня отторгала. Но если бы ты знала настоящую правду о моей истинной, а вовсе не притворной привязанности к тебе, к твоей семье, ты бы удивилась…

Она была странным, если не колдовским, существом. Она умела обольщать собою не только мужчин. Её улыбка казалась такой искренней, а радость от встречи такой настоящей. Пришлось угощать её напитками и сладостями в стороне от занятого мужского общества. Только она и Азира, не считая бабушки, были в огромном доме женщинами. Прислуга на моменты прибытия гостей из дома вообще устранялась, исключая пары расторопных парней, которые и обслуживали гостей. Нэя с Азирой расположились в комнате-фонаре. Комната была круглая и окружена окнами со всех сторон.

— Эти статные парни, что будут обслуживать гостей за столами, ваши слуги? — поинтересовалась Азира.

— Нет. Они присланы тем домом яств, откуда и прибыла заказанная еда. У нас есть своя кухня и свой повар, но он не обязан готовить для посторонних.

— Очень заманчивые мальчики! — опять похвалила Азира. — Ты это заметила?

— Нет, — искренне и безразлично ответила Нэя, — зачем бы мне на них любоваться? Я люблю только своего мужа.

— Не притворяйся уж передо мной! Как можно любить старика? Один из них мне успел шепнуть: «Приходите в обеденный зал, красивая госпожа. А то без вас очень уж скучно обслуживать одних лишь мужчин». Я слишком поздно поняла, что красивые парни вовсе не обязательно рождаются лишь в высших сословиях, — она вздохнула.

— Зря ты не вышла замуж за простого парня и не родила детей, — заметила Нэя.

— Да и ты что-то не торопишься ими обзаводиться, — ответила та.

Какое-то время молчали, первой начала Азира, — Почему твоя бабушка не хочет со мною общаться?

— Забыла, видимо, о том, кто ты такая. Не узнала тебя.

— Она отлично меня узнала. Но она мстит мне своим невниманием за то, что я когда-то надерзила ей в лицо. Только ведь она заслужила подобное обращение. Конечно, она когда-то спасла мне жизнь… после того, как по её вине и возникли все те последствия, едва не приведшие меня к гибели…