— Нет, здесь кто-то есть. Будь начеку.

— Слушаюсь, босс. — Он ушел.

Я обыскал комнату и ничего не нашел. Ни видимых камер, ни микрофонов, ни следов кокаина… И все же что-то здесь было не чисто; темно так, что я не мог избавится от этого. Не говоря уже о мелочах. Пыль, маркеры, устаревшие Библии.

Опустившись на скамью через два ряда от входа, я опустил голову и прошептал единственному человеку, с которым знал, как связаться — моему старому тренеру и другу.

— Где он, Лэнгли? Скажи, что я не гоняюсь за призраком.

Тяжелая рука опустилась мне на плечо, и все ужасы, которые когда-либо видел в своей жизни, нахлынули на меня одной волной. Мои пальцы впились в ладонь, оставляя кровавый след.

— За призраком не угнаться, сынок, но он может преследовать тебя.

Он встал передо мной, и от его черного костюма меня затошнило. Я не был религиозен, но это было низко. Я медленно поднял взгляд, мимо белого воротничка на нем, чтобы взглянуть на лицо, которое, как думал, никогда больше не увижу.

Это невозможно.

— Ты немного растерян, сынок.

Не может быть.

Он ухмыльнулся и потянул себя за воротник.

— Черт, как же он туго застегнут. Ты бы удивился, узнав, с какой гордостью я ношу эту вещь. — Он хихикнул. — Подумать только, все, что мне нужно было сделать, это украсть ее у какого-то чувака в Палм-Спрингс.

Огни аэропорта ослепили меня перед тем, как в поле зрения появилось уродливое лицо отца. Выражение его лица сменилось от гротескной улыбки на убийственный взгляд. Он подождал, пока офицер уйдет.

— Посмотри на меня, ты, маленький засранец. Если когда-нибудь снова решишь убежать от меня, знай, я всегда найду тебя. Я вырастил тебя. Сделал тебя тем, кем ты являешься сейчас. Ты у меня в долгу. Навечно. Ты не можешь убить дьявола, так как я и есть этот гребаный дьявол.

Мне было одиннадцать, и после недельного пребывания в комнате в подвале я больше никогда не пытался сбежать. Иногда это просто того не стоило.

Я потянулся за своим пистолетом, но заметил, что его нет.

— Ты забыл, сынок, что в своих воспоминаниях ты беззащитен. — Он поднял мой пистолет. — К тому же, за столько лет твой старик стал намного лучше обманывать свое отродье.

Он дурил мне голову. Именно так он поступил в конце, когда узнал, что Лэнгли пытался помочь мне сбежать.

Боже, как же болит голова.

Удар, удар.

Ногти вонзились в плоть еще глубже, как пила.

— Триггер? — Ее голос прорвался сквозь его власть надо мной. В оцепенении я резко обернулся и увидел, как в комнату входит Тесс.

Нет! Это, должно быть, какой-то трюк.

— Триггер? — Она начала подходить ко мне, пока не заметила моего отца.

— Простите, что прерываю, Отец, но мне нужно поговорить с Триггером. Это очень важно.

Чистая паника пронзила меня, когда я понял, что это происходит по-настоящему. Это было чертовски реально. Два моих мира столкнулись самым худшим из возможных способов. Мое сердце бешено колотилось и застряло в горле, ноги налились свинцом, в голове стоял шум, пока в пытался сформулировать какие-то чертовы слова. Я был словно в тисках. Глаза отца загорелись от возбуждения.

Черт, они, должно быть, рассказали ему о ней.

Моя слабость.

— Стой! — Приказал я ей, но, естественно, это ее не остановило.

— Я знаю, что не должна быть здесь, но, Триггер, мне нужно тебе кое-что сказать.

— Тесс, убирайся отсюда! Возвращайся к Джейсу! — В моей жизни не было ничего, кроме боли, но если он причинит ей боль, все будет кончено. Он уничтожил бы то единственное, что давало мне повод не сдаваться. Он уничтожил бы последнюю частичку Нолана, которая осталась во мне.

— Нет, пожалуйста, присоединяйся к нам, моя дорогая. Меня зовут отец Луис. — Он протянул ей руку, и я копнул глубже и разыграл карту, за которую никогда себе не прощу, пока жив.

Я бы предпочел, чтобы она возненавидела меня, а не погибла как пешка в этой игре.

— Черт, Тесс! Почему ты никогда не слушаешь? — Рявкнул я, и мой голос эхом разнесся по всему деревянному строению. Я приготовился к тому, что собиралась сделать.

— Брик рассказал мне твою историю. — Ее лицо вытянулось. — Я не могу быть с кем-то вроде тебя. Так что убирайся отсюда на хрен. — Я видел, как ее душа раскололась от моих слов. К черту.