Уруз пожал плечами и, тяжело кряхтя, побрел наверх. Сначала я удивилась, что он не поменял обличие, оставаясь в одиночестве, но потом заметила в белой поволоке сверкнувшего пронзительными желтыми глазами медведя. Еще одного. Зверь кораблем проплыл в тумане и был, кажется, в полтора раза крупнее Рьяда. Он глубоко втянул воздух рядом со мной огромным черным носом, с багровым поперечным порезом, и враждебно утробно зарычал. Мои коленки подогнулись, и я, забирая левее от обрыва, припустила в ту сторону, где исчез следователь.

Нагнав Градимира, я вспомнила, что совсем не поинтересовалась тем, зачем с ним поехала – состоянием тела убитого правителя грифонов. Еще мне хотелось получить совет, чем помочь следствию. Мужчина, судя по виду, одолеваемый собственными мыслями, считал мое замешательство:

– Настя, я приеду завтра на похороны правителя Эйтаху. Заодно хочу осмотреть прибрежную зону рядом с местом, где были выловлены вы с правителем. Можешь подождать меня на выходе из дворца, если хочешь быть полезной. Грифоны явно не заинтересованы в том, чтобы тебя оправдать, и содействовать не станут, а мне нужен помощник.

Я часто закивала. Впереди, где туман редел, вырисовался человек на веслах. Он сидел в маленькой деревянной ладье, на корму которой был прилажен фонарь. Вода сегодня была спокойной и мягко поглаживала берег, едва ощутимыми волнами. Погрузившись в лодку, следователь мне кивнул и на прощание крикнул:

– Поспеши в “Золотое перо”! Здесь не любят пришлых!

Ладья, мягко разрезая воду, быстро устремилась прочь. Я обернулась. Медведь, грузно топчась на одном месте, развернулся и побрел в гору, а я за ним. Первый животный страх схлынул, уступив место какой–то отрешенной меланхолии. Я брела в тумане за настоящим оборотнем. Что?! В месте, где была совершенно одна и, как уже поняла – без возможности вернуться в свои мир. Еще раз – что?! Как же родители, моя жизнь, реальная жизнь, а не все это сумасшествие?! Я ощутила невероятное одиночество и тоску так остро, что слезы непроизвольно просочились из глаз. Собрав их платком госпожи Тайанэль, я хлюпала носом и даже немного расстроилась, когда туман закончился и мне пришлось взять себя в руки, чтобы никому не показать своей слабости. Встав спиной к Рьяду, я подождала пока он поменяет ипостась и оденется. Но даже приняв человеческий вид, парень оставался отчужденным и молчаливым, поэтому, когда, ступив на желтую брусчатку площади, нас снова встретил Уруз, я неожиданно для себя почувствовала себя более расслабленно. Рядом с правителем стоял слуга с подносом, на котором громоздилась бутыль, судя по виду – вина, а сам Уруз припал к металлическому кубку, но это была не единственная его компания. К бородатому здоровяку жалась молодая женщина, миловидной внешности, с завидными толстыми косами и спокойными разноцветными глазами. Она была облачена в нарядное салатовое платье, а ее руки и шея сверкали драгоценностями. Девушка казалась младше правителя самое меньшее – в два раза, но ее это, кажется, ничуть не смущало. Она стреляла глазами и весело улыбалась. Сделав несколько звучных глотков, Уруз приобнял ее за талию и благодушно обратился к своему подопечному:

– Рьяд. Пусть слуга передаст Колину, чтобы зашел ко мне сегодня… Он снова не стал меня слушать – даже не обратился.

Молодой человек кивнул.

– Ты всегда знаешь, где найти моего сына… В отличие от меня, – нахмурился и непроизвольно скрипнул зубами Уруз. – И пусть слуга прихватит ее – после отведет до перешейка.

Рьяд еще раз кивнул и, вместо слов, кинул на меня говорящий взгляд, делая шаг в сторону дворца. Уруз же со спутницей и слугой продолжил прогулку вокруг пруда.

Почему-то Рьяд не стал перепоручать задания слуге, а отправился по приказанию лично. Мне ошибочно пришло в голову, что, возможно, молодой человек захотел со мной познакомиться и для этого остался наедине, что в обычном мире было стандартной практикой, но я ошиблась. Парень шел молча и был угрюм. Его непроницаемый взгляд сулил опасность всем, кто посмеет к нему обратиться первым, и я не смела нарушать тишину.

Солнце начало клониться к закату, когда мы вошли в кабак. Помещение коридорного типа, но вполне просторное, подпирало множество арок. Между некоторыми из них были подвешены на цепях плошки с огнем. В торце одной из стен пылал камин. Шумные компании громко смеялись, играли в фишки, о чем–то спорили и дружно хлебали из больших жестяных кружек. Изрядно захмелевший контингент не обращал на меня никакого внимания. Стоящий за баром лысый полный мужчина с длинными усами, просиял, увидев моего спутника.

– Рьяд! Сама Вероника послала тебя мне в помощь! – обращение на “ты”, говорило о том, что парень здесь завсегдатай. Мужчина наклонился ближе, но я услышала его выразительное: “Забери его отсюда, когда придет. Вчера он к харсаку разнес половину моего кабака!”

Мой спутник недовольно сдвинул брови и обернулся на меня:

– Сядь куда-нибудь.

Я послушно нашла место с одной стороны длинного стола и наблюдала, как хозяин заведения, жалуется моему спутнику, а тот, в свою очередь, становится все мрачнее. Когда лысый усач наполнил три жестяных кубка, Рьяд взял их и направился ко мне.

– Как твое имя? – усаживаясь на лавку, спросил он, протягивая мне один из резко пахнущих напитков.

– Настя, – ответила я, делая жадный глоток, только сейчас осознавая, что последний – и единственный раз за этот день, пила воду утром в курительной. Жидкость в кубке оказалась светлым густым нефильтрованным пивом с приятным медово–цветочным оттенком.

– Ты ведь пришлая, – продолжил Рьяд, делая глоток. – Я не вижу, что ты боишься здесь.

Я сдавленно улыбнулась, ведь он ошибался. Дело было в адреналине, который руководил мной сквозь первобытный ужас.

– Нет, ты боишься, но это не бездумный страх маленького зверька. Я же медведь – я чую. И там в тумане, ты не тряслась, оставшись со мной наедине. Ты сильна. Хотя, видимо, сама об этом не знаешь…

Вместо ответа я отхлебнула еще пива и вдруг вспомнила, что потеряла счет времени:

– Который сейчас час? Мне нельзя опоздать с возвращением на ту часть острова, – слегка взволнованно спросила я. Ответственность была моей врожденной чертой, которая часто говорила вперед того, как я успевала обдумать сказанное.