— Ты как? Он тебя не сильно того?.. — спросила Ульяна, когда подбежала, но замерла в метре от меня: похоже, ближе мешали подойти разъединившие нас одноимённые магнитные силы.

— Довольно двусмысленно звучит, не находишь? Давай к ним, — указал я головой на Дашу с моим братом, отвлёкшись от мыслей о сгорающем изнутри жилище и драконе, которого я не мог спасти. — А этих пока всё равно сторожить не надо…

Мы оба спонтанно сорвались на бег и через считанные секунды оказались рядом с друзьями.

— Так, пуля прошла навылет, жизненно важные органы не задеты, — отрапортовала Даша, пытаясь заткнуть Севиной футболкой льющуюся из него кровь. — Ульяна, у тебя в доме есть какие-нибудь тряпки, ненужная одежда, обезболивающие, нитки с иголкой? — Та кивнула. — Пожалуйста, поскорее неси!

Ульяна помчалась к стоявшему неподалёку бирюзовому домику.

А Даша повернулась ко мне — я в это время сидел на траве и смотрел брату в глаза, устремлённые куда-то в небо.

— Данил! Чего сидишь?! Беги спасай Фурию! Там огонь ещё не так сильно разгорелся!

Я хотел было возразить, но тут же понял, что оправдания моему промедлению, если оно станет фатальным для единственного оставшегося у меня Особого дракона, не будет и я, возможно, не смогу с этим дальше жить. К тому же, у меня и самого было зудящее в глубине души желание вытащить Фурию. Вопрос только: любой ли ценой?..

От дальнейших размышлений меня отвлёк Жёлтый дракон Ульяны. Он плюнул кислотой на горящую на земле дверь, и от этого огонь взметнулся ввысь дополнительно на метр — полтора.

Я сразу же вскочил с места и, пока рептилия не начала «тушить» таким же способом мой несчастный дом, который на самом деле был записан на родителей Ульяны, побежал туда, отогнав страх и веря в свою удачу.

Влетел в освобождённый проём, на одной ноге пропрыгал по ещё не занявшимся кускам пола в коридоре. Завернул в гостиную.

Там на обитом кожей диванчике всё так же лежал в кататонии дракон с необычным именем Чёрная Фурия из старого мультика. А вокруг него постепенно растекалось алчное и прожорливое пламя.

Я удержался от того, чтобы вдохнуть вьющийся в воздухе дым, подскочил к дивану, подхватил тяжёлого для меня ранее дракона, как пушинку, и понёсся обратно — едва ли не по своим следам.

Перепрыгнул на автомате через невысокую пока стену огня на пороге дома и с Фурией на руках буквально вывалился наружу. С трудом поднялся на ноги и, лишь теперь начиная осознавать, что совершил, подошёл со своей ношей к хлопотавшей над Севой Даше.

Положил дракона на траву вблизи от них, заглянул на миг в застывшие в оцепенении зелёные глаза с вертикальными зрачками… а затем увидел на краю поляны какое-то движение, повернул голову — и замер, не зная, что мне делать или думать.

5

Из леса со стороны фермы вышли наши с Севой родители.

На маме была та же кофта цвета хаки, в которой она перед рассветом отправилась под землю. Маму держал за руку папа; у него на шее, как и тогда, при расставании в туннеле, висел мой автомат.

И оба смотрели на нас — на всю нашу сумасшедшую мизансцену на поляне с горящим домиком.

— Сева!!! — послышалось вдруг от них.

Кричала явно мама. Она, похоже, увидела лежащего без движения Севу, над которым мы с Дашей склонились, — и побежала прямиком к нам. Папа помчался следом; младшего сына он любил не меньше, чем меня.

Сказочный дракон, судя по всему, не признал незваных гостей как «своих», потому что удивлённо рыкнул, переступил на месте и плюнул кислотой в их направлении поверх наших голов. К счастью для родителей, не попал. Огромная капля горючей жидкости ударилась о землю и разлетелась брызгами, заставляя дымиться растворяемую траву.

Я повернулся к Жёлтому, поднял руку и помахал вбок: мол, прекрати, что ты на три буквы такое творишь. Дракон неодобрительно, как мне показалось, мотнул головой, но отошёл на пару метров и отвернулся.

Тем временем родители аккуратно зашли по дуге и подобрались к нам с противоположной от дракона стороны. Даша, как и я, заметила их, но от Севы не отошла: наверное, считала теперь его своим пациентом. Кровь из раны, которую она зажимала, лилась уже слабее, просто пропитывая братнину футболку.

Мама плюхнулась на колени рядом с Севой, заглянула ему в лицо (он нашёл в себе силы и цинизм показать ей язык) и зарыдала — громко, навзрыд, словно хотела, чтобы все лежащие чуть поодаль обожжённые бандиты знали, к чему привела их акция.