Горячие прения в Кнессете и бесчисленные демонстрации борцов за мир арабы интерпретируют как предвестники новой серии уступок.

Еще чуть-чуть припугнуть жалких евреев, нажать на американцев, и Израиль в их руках! Фундаментальная разница в ментальности неустранима в политике. Рациональные, словесные объяснения на уровне народов неприменимы. Сэмюэль Хантингтон не выдумал проблему массового взаимного непонимания цивилизаций. Как добросовестный ученый он ее только обозначил.

Расширение кругозора рядового человека и глобализация сыграли с западной цивилизацией злую шутку. До тех пор пока мусульманский мир пребывал в глубоком сне, Европа могла безнаказанно отождествлять свою победоносную историю с историей человечества. Прогресс в известной нам со школьных лет истории – это развитие и экспансия Европы. Великими географическими открытиями мы называем заморские плавания европейцев. В центре истории средних веков у нас стоит борьба пап и императоров, а не история халифата. Для всего этого есть свои причины. Но мусульманин видит это как свою вековую обиду…

Европейское образование и масс-медиа разбудили в широких кругах мусульман дремлющую амбицию. Они не хотят привыкнуть к своему положению на обочине. Каждый народ хочет быть в центре истории. Против Запада стали выступать отнюдь не бедные и невежественные, а скорее богатые и образованные. Точнее – амбициозные.

Вся изобретательность интеллектуальных элит мусульманских народов, вся их немалая предприимчивость и творческая потенция сосредоточились на компенсации своего комплекса неполноценности, на мести европейцам за их историческое превосходство. Само это превосходство, полное невнимание европейских народов к мусульманскому миру они воспринимают как проявление злой воли и величайшую несправедливость. Так ребенок мстит родителям за невнимание. Он готов затеять пожар, чтобы родители, наконец, испугались и сосредоточились на его персоне.

Израиль в этом конфликте лишь второстепенный персонаж, выбранный как мишень для ненависти из-за своей относительно большей доступности – «слабое звено».

Претензии палестинских лидеров направлены не по адресу. Палестинцы живут не хуже жителей других арабских стран. Израиль не мог бы взять их за руку, благополучно провести через все лабиринты их собственной истории, пронести над омутами и без потерь посадить на сухое место меж молочных рек. Израиль не может «дать» им государство. Бюджет своего государства и свою инфраструктуру они должны обеспечить себе сами. Никакие наши уступки не скомпенсируют палестинцам фундаментального культурного отставания, на которое обрекла их собственная история.

Однако террор является как раз тем полем, на котором они вполне конкурентоспособны и могут приковать к себе внимание всего мира. Это и есть тот единственный товар, который их вожди выносят на международный рынок. Разбойничья удаль во многих (особенно молодых и бедных) обществах более распространенная черта, чем интеллект и трудолюбие. Война, таким образом, становится тем простейшим средством конкуренции цивилизаций, которое в первую очередь привлекает внимание амбициозных лидеров. Поэтому творческие способности мусульманских народов сосредоточились в основном в военно-политической сфере, позволяющей напомнить о себе наиболее действенным образом.

Война – не худшее из человеческих занятий и имеет за собой многотысячелетнюю престижную традицию. Культура войны в большом почете у мусульманских народов. Военная профессия к тому же единственная массовая техническая профессия во многих мусульманских странах, обеспечивающая вполне современный уровень специалистов. Народные массы очень ценят своих военных героев. Духовные лидеры ислама поощряют это настроение. Причины для войны всегда находятся, и почетное поражение совсем не позорит погибших. Эта культурная ситуация поощряет все новые и новые темпераментные группы во всех мусульманских странах пытать свое счастье.

Взбудораженный и подбодренный силой нефти арабский мир переживает сейчас кризис самоопределения. Их харизматические вожди психологически подошли приблизительно к уровню, на котором в начале прошлого века находились Россия или Германия, хотя сами народы, в основном, не перешли еще и через грань Просвещения. У честолюбивых людей в их мире всегда находится место подвигу. Все современные арабские диктаторы начинали как супермены-воители, сильной рукой и террором захватившие власть в своих странах.

В этом еще не окончательно сложившемся мире существует и подспудная тяга к национальному единству. Г. А. Насер был первый, кто откровенно претендовал на роль всеарабского лидера. М. Каддафи и Х. Асад остались непризнанными кандидатами. Широкие массы охотно участвуют, как пушечное мясо, в войнах диктаторов за престиж. Саддам Хусейн затеял войну с Ираном, а потом и против США не из-за объявленных им нелепых причин, а из-за своей личной борьбы за общенациональную популярность. Сотни тысяч граждан Ирака погибли, но зато среди оставшихся в живых его авторитет непреклонного вождя неизмеримо вырос. Жажда сосредоточить на себе внимание сильнее в выдающихся людях, чем в мелких. Ричард Львиное Сердце или Наполеон тоже воевали не за благополучие своих подданных.

Арафат годами умудрялся приковывать внимание арабской ауди тории. Сначала он прославился своими успешными террористическими операциями. Затем, сумев под страхом смерти обложить палестинских выходцев всего мира налогом в свою пользу, он показал себя также выдающимся организатором. Наконец, связавшись с КГБ, он сумел развернуть такую успешную пропагандистскую кампанию вокруг «палестинского дела», что популярность его на Западе сравнялась с популярностью Фиделя Кастро и Че Гевары. (Собственно, это и справедливо, поскольку те двое ничем не лучше его.) В ходе этой кампании «палестинское дело» каким-то образом включило и мировую «антиколониальную революцию».