Предположим, я позвоню ему. И что скажу? Эрик, прости, я была дурой. Все мои слова от начала и до конца — одна нескончаемая, безобразная ложь. Я наврала, что не люблю тебя, потому что люблю слишком сильно. Я причинила тебе боль, поскольку побоялась омрачить твою жизнь куда большим страданием. Да, у меня свой шкаломер, оценивающий, какая утрата сильнее: рана от потери меня тянет на ноющую восьмерку, а Лизы — непоправимую десятку. Я была слишком самонадеянна и считала, что выхода нет. Оказалось, что есть. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? Сможем ли мы забыть о том, что я натворила? Сможешь ли ты поверить, что больше такого не повторится?

Меня мучают сомнения: вдруг я опоздала, вдруг он не даст мне еще один шанс, вдруг я ранила его слишком сильно.

Хожу из угла в угол, то и дело посматривая на настенные часы. Мне давно пора выкинуть из головы все посторонние мысли и сосредоточиться на выступлении. Но что поделать, если разговор с Эриком стал для меня важнее всего на свете.

Надо действовать незамедлительно. Даже если ничего уже не исправить, хуже чем сейчас уже не будет. Разница во времени с Чикаго девять часов. Значит у Эрика восемь утра. Беру телефон и нахожу знакомый номер. Сердце бешено колотится, ладони вспотели. Была не была. Нажимаю. Слышу ответ: “Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети”. В чём дело? Может Эрик сменил номер телефона? Но разве тогда не должна стоять переадресация? Выжидаю десять минут и набираю Эрика снова. Всё то же самое. Я могла бы написать Эрику в мессенджер, но это не тот вопрос, который следует обсуждать в переписке.

Вспоминаю, что Лиза присылала мне американский номер Эрика. Звонить на городской в наш технологичный век кажется каким-то безумием, но в моей голове свирепствует горячка. Ее нужно немедленно остудить. Надо поговорить с Эриком сейчас же, сию минуту. Возможно, он еще не уехал в офис.

Решительно набираю номер. Один гудок, второй, третий. Собираюсь положить трубку, как на звонок отвечают:

— Алло, — говорит по-английски незнакомая девушка.

Перехожу на английский:

— Доброе утро! Я хотела бы поговорить с Эриком.

— С Эриком? О, к сожалению, его сейчас нет дома. Он уехал, — барышня как будто расстраивается из-за несостоявшегося разговора. Голос становится еще милее и непосредственнее. — Давайте я передам ему, что вы звонили, когда он вернется. Вас как зовут?

Немного тушуюсь. Нет никакого желания представляться. Это не то, на что я рассчитывала.

— Спасибо, не утруждайте себя, — прощаюсь и кладу трубку.

Может это домработница? Или кто-то из обслуживающего персонала? О господи, ну кого я обманываю. Судя по голосу моя собеседница молода. Наверняка, еще и красива. Ее свободный тон говорит о том, что с Эриком девушка общается на короткой ноге. А раз в восемь утра она находится в его квартире и отвечает на звонки, значит, всё не так просто.

Несколько минут пребываю в оцепенении. Опять я накручиваю себя. Как тогда с Алиной. А вдруг всё не так, как кажется? А я снова возьму и сдамся. Неужели я так ничему и не научилась? Я должна бороться за своё счастье! Ведь наше с Эриком расставание — исключительно моя вина. Он терпеливо ждал, когда я прозрею, когда смогу довериться ему, а я была слишком слепа и самоуверенна. Я обязана сказать ему о своих чувствах, попросить прощения, а потом пусть решает сам, как поступить. Открываю мессенджер и включаю голосовую запись:

— Эрик, привет. Это Саша, — закатываю глаза от собственной глупости. Само собой это я. Кто же еще будет отправлять сообщение от моего контакта. — Эрик, у тебя есть минутка, чтобы выслушать меня? Мне надо кое-что тебе рассказать. Я наделала столько глупостей…

И я начинаю исповедь. Рассказываю обо всём, что тревожило меня эти месяцы — об отказе в визе, о тяжелых переживаниях, что Эрику придется выбирать между мной и Лизой, о болезненном решении о расставании, об ужасных словах, сказанных в парке. Говорю, как тяжело мне дались последние месяцы, что моя жизнь без него неполноценна. Рассказываю о решении уволиться, о том, как сильно разозлился на меня Марк. И как он потом мне помог. Объясняю, что больше ни на что не рассчитываю, лишь надеюсь, что Эрик сможет понять причину моих поступков.

— Я хотела извиниться перед тобой. Я так поступила, потому что любила тебя. Пожалуйста, прости меня, Эрик. Мне так жаль.

Отправляю сообщение. Хватаю стакан с водой и делаю пару глотков. Расхаживаю по гримерке, стараясь привести мысли в порядок. Через десять минут дрожащими пальцами беру телефон. С ужасом обнаруживаю, что сообщение не только доставлено, но и прочитано. Прочитано — прослушано — и оставлено без ответа. Эрику нечего мне сказать.

Меня накрывает ужасное дежавю. Девять месяцев назад, когда Эрик ушел прямо перед моим выступлением, я чувствовала себя так же погано. Нет, сейчас хуже. В сто раз хуже. Моё душевное состояние напоминает разбитый вдребезги хрустальный бокал. Ничто не поможет вернуть ему первозданное состояние. Такого суперклея не существует.

В отчаянии падаю на стул. Как хорошо, что у меня больше нет слёз — все они уже выплаканы. А иначе идеальный макияж был бы испорчен.

У меня остается два часа, чтобы взять себя в руки.

Закрывать мероприятие непростая задача. Слушатели устали. Позади долгие часы выступлений. Кому-то пора по делам, кто-то проголодался или мечтает поскорее выпить на предстоящем фуршете. Скоро каждый получит желаемое. Но не в ближайшие восемнадцать минут. Эти восемнадцать минут я ждала слишком долго. Ну ладно-ладно, всего девять месяцев, предвкушая, как реабилитируюсь после сокрушительного провала.