Подозвав официантку, попросил писчие принадлежности. И получил их – странную ручку, словно бы вырезанную из синей жесткой губки и большую пластиковую табличку. Набросав список, подложил под тарелку, рядом оставил ручку. Прихватив с собой бутылку компота, наведался к банкомату, после чего перебросился парой слов с орками у входа, получив заверение, что со спящими клиентами все будет в порядке. Донес рюкзак до капсулы, где разгрузился, сунул бутылку с компотом подмышку, забрался на соседнее ложе, и крышка опустилась. Капсула погрузилась в темноту. Но она не могла мне помешать забросить в рот четверть таблетки мемваса и разгрызть. Кисловато-горький едкий вкус. Неприятный. Но наркоманам плевать на вкус.

Я же не наркоман. Но проверить информацию о флешбэках просто обязан.

Одно дело слушать чужие откровения о неких прорывах в блокаде воспоминаний. Это может оказаться обычным наркотическим сном, не имеющим ни малейшего отношения к реальности. Слишком уж выгодно для наркодилеров звучит описание мемваса – мягкий не слишком долгий кайф, а яркие воспоминаний идут бонусом. И все по вполне доступной даже для гоблина цене. Лучше рекламы не придумать.

Я должен узнать…

Вжав кнопку открытия, повернулся на бок и в едва приоткрывшуюся щель выплюнул сладкую горечь. Прополоскал рот, выплюнул. Еще прополоскал. Вывалившись из капсулы, убедился, что полусфер нет и строгая система не засекла хамского нарушения чистоты.

Отбросив половину таблетки, пошел по коридору, в третий раз полоская рот.

Нет. Наркотики – не тот способ для восстановления воспоминаний. Ведь даже повторенная мысленно сказочка про чудо-мемвас прозвучала насмешливым хохотком.

Нет… я очень хочу вспомнить все.

Но сделаю это другим способом. Не таким.

На бросившегося за упавшей половиной таблетки зомби я взглянул мельком, увидев, как мемвас исчезает в его рту, как разочарованно и злобно кривится не успевший за счастливчиком гоблин в рваных шортах. Как он наградил удачливую нежить сильным пинком, сначала глянув на потолок.

Сплевывая компот, я тихо рассмеялся, потирая запульсировавшие глаза.

Богов боятся – но грешат.

Божьей кары страшатся – но грешат!

Электронную богиню славят – но грешат!

Нет… человечество ничуть не изменилось за тысячелетия, что прошли с того момента, как убивший соплеменника из-за гнилого плода первобытный человек увидел быстро темнеющее грозовое небо и, возомнив, что изменение погоды вызвано его поступком, упал на колени и перепуганным воем попытался выразить всю глубину своего раскаяния. Его убила молния, прожарив до костей. И пожирая хрустящую на зубах подгорелую плоть бедолаги, его племя смотрело на успокоившееся небо уже совсем иначе – отныне они верили, что сверху может прийти страшная кара, жестоко и мучительно кого-то убьет, зато остальным дарует хрустящие вкусняшки.

То же самое происходило и сейчас – только на этот раз стальному небу не было плевать на твои поступки. Система не бог. Она страшнее. Она реальна и безжалостна. Она покарает. Лишит рук и ног, безмолвным приказом обратит тебя в червя…

Гоблин попался на втором пинке – вылетевшая из-за поворота полусфера зафиксировала акт насилия и резко остановилась. Зажегся красный свет. И окрасившийся красным преступник с перепуганным воем рухнул на колени, воздев дрожащие лапы к потолку. Он каялся в грехе и молил о прощении… он сожалел…

Так что в нас изменил прогресс за эти минувшие тысячелетия?

Ответ тот же – ничего.

Но кое в чем прогресс все же есть – теперь никто не посмеет усомниться в реальности божества. Никто не посмеет задать крамольный вопрос – а есть ли бог? Ибо нет смысла в вопросе, если все знают ответ – да, система реальна.

И я понял кое-что еще…

Я под наркотой.

Мемвас успел просочиться в мою кровь, а с ней мгновенно очутился в мозгу и сейчас вовсю там резвился, порождая странные глупые мысли. Мир стал ярче. Коридоры уже не казались столь унылыми и однотипными. Шагая, я осознавал, что нахожусь под небольшим, если не сказать микроскопическим, наркотическим воздействием. Это не назвать трезвым мышлением, но я не выпал из реальности. И понимал – картинка не исказилась. Я по-прежнему вижу строгие скучные коридоры. Но теперь они кажутся мне… захватывающими. Хочется шагать и шагать по этим коридорам километр за километром, хочется…

Осознав, чего именно мне хочется, замер изумленным истуканом. Желание тотчас исчезло, но при этом не забылось – очень уж оно было сильным, почти непреодолимым, и поэтому не стерлось из памяти. Так бывает, когда глянешь на слишком яркую лампу – уже отвел взор, но в глазах по-прежнему плавает белое пятно засветки сетчатки. Так и здесь. Бывает же…

Выпив полбутылки компота, огляделся, убедился, что никто не наблюдает, и с силой врезал кулаком о стену. Костяшки взорвались болью, но меня больше обеспокоило запястье – оно возмущенно хрустнуло. Руки непривычны к таким перегрузкам. Но стало полегче. Я это понял по резко поскучневшим коридорам. Проверив ушибленный кулак, обнаружил ссадину и промыл ее компотом – поистине универсальный напиток! Чудодейственный эликсир, годный для любого применения!

Нет… все же меня не отпустило…

Требовалось заняться чем-то важным и практичным. И стоящие в нескольких шагах от меня торгспоты вполне годились для этой цели. Приобретать что-то серьезное я не собирался – для этого нам предстоит сегодня же наведаться в места с более богатым ассортиментом. Глупо закупаться в деревне, когда город под боком. Но что-то сделать надо было, поэтому я решил последовать совету бывалого бригадника.

Потратив пятьдесят солов, приобрел тридцать стандартных пищевых брикетов, пятнадцать таблеток «шизы» и витаминов, пять бутылок воды. Еще пятнадцать солов ушло на дубину и шило. Покупки сгрузил в сооруженный из футболки мешок. Дотащив его до облюбованной «иглы», оплатил новую капсулу, после чего потратил еще шестьдесят солов, проплатив ее на два месяца вперед. Брикеты и таблетки разложил аккуратными стопками, расставил бутылки, поместил тут же дубинку и шило. Крышка капсулы закрылась, послышался щелчок запоров. Сделано. Мой личный НЗ на черный день готов. И я очень надеюсь, что мне никогда не придется им воспользоваться.