Давать советы прожившим немало темных деньков слепому зомби и в прошлом однорукой гоблинше? Какая глупость с моей стороны. Они, познавшие издевательства, побои, поборы и все тяготы голодного выживания, прошедшие по самой грани, получше меня знали цену деньгам.

– Давайте, изучайте интерфейс. И не надо сразу корчить кислые рожи – работа должна быть выполнена.

– Лопнуть и сдохнуть… – мрачно вздохнула Йорка. – Серая слизь. Нам надо переодеться, Оди. Хорошо, что все старое тряпье сохранила в капсулах.

– Сделали, как я сказал?

– У каждого запас еды, воды и оружия на черный день. – кивнул зомби. – Капсулы проплачены на шестьдесят дней. Я в свою добавил пару кедов, бейсболку, три пары носков, пять пар перчаток и дополнительное шило. И Йорку попросил сделать так же.

– Отлично. Переодеваться не будем. Слизь легко смывается в любом душе. Двинулись. Сразу предупреждаю – настраивайтесь на долгий тяжелый день, бойцы. Сегодня у нас сплошные тренировки. Йорка, поглядывай по сторонам.

– Одежду-то жалко…

Женщины, женщины…

Терпеливо пояснил:

– От этой привычки избавляемся наглухо.

– Какой?

– Мы не будем беречь одежду, Йорка. Хочешь сохранить любимую футболку? Не надевай ее. Вообще никогда. Разве только на ночь. Это же касается любимых труселей и чулок. С нашим текущим статусом боевых полуросликов мы можем получить нежданный боевой вызов в любой момент. У нас не всегда окажется время на переодевание и снаряжение. Я же предупреждал, гоблины – не расслабляйтесь! Одевайтесь так, чтобы быть готовым в любой момент приступить к выполнению задания. Поэтому при себе всегда иметь оружие, пустые рюкзаки, поясные сумки. Желательно и элементы защиты. Ясно?

– Ясно, командир. Мы бы купили защиту, но ты написал на это не тратиться.

– Точно! – поддержала напарница Баска.

– Снаряжаться будем в городе. – подтвердил я – Двинулись. Тренировки начинаем вон от того поворота. Каждому свое. Баск, тебе ставлю задачу.

– Да, командир? – на меня навелась уродливая пустая глазница.

Бейсболку слепой зомби продолжал носить, но мой приказ выполнял строго, и его вспоротое когтями лицо было видно издалека.

– Свои умения строить жалостливые рожи и внезапно бить шилом или ножом – держи в секрете. Как бы плохо это не звучало, но я хочу, чтобы все вокруг думали, что мы держим тебя из жалости. Что ты бесполезный слепошарый зомби, только и могущий, что таскать не слишком тяжелый рюкзак и кое-как чистить нам кеды во время отдыха. Понял?

– Понял.

– Не огорчился? Не обиделся? Каждый мужик хочет выглядеть бойцом, а не балластом.

– Не обиделся. Оди… благодаря тебе я и понял, что не балласт, а боец.

– Благодарить даже и не думай. Придет время – и ты пожалеешь, что связался со мной, зомби.

– Этого не будет.

– Увидим. – усмехнулся я и вернулся к делу: – Поэтому, чтобы не выпячиваться, веди нас к месту выполнения задания самыми мрачными и гиблыми тропами.

– Сумрак не страшен?

– Самыми гиблыми. – повторил я.

– Есть почти прямая, но очень непопулярная дорога. Она из четырех сумрачных, трех материнских и двух гиблых троп. Но… там пропадают гоблины, командир. Бывает, что находят потом пятна крови и обрывки одежды. Следы зеленой крови.

– Плуксова мелочь… – я пожал плечами. – Идеально! Этой темной дорожкой нас и веди.

– Темный путь. – вздохнула Йорка, обхватывая пальцами рукоять шипованной дубины. – Ладно… пошли…

– С каждым днем мы будем все чаще ходить по темным дорожкам. – заметил я. – Клоака тому пример.

– А тебе не страшно, Оди? Сам не боишься темных тропок? Там нет ока Матери. И эти твари могут творить с тобой что угодно.

– Вот их главное оружие, гоблин, – страх! И этот страх ты уже несешь с собой. В миг, когда ты увидишь впереди нескольких амбалов, поджидающих очередную жертву, – страх тут же парализует тебя! Сделает тебя вялой и покорной, противно улыбчивой и пытающейся решить дело миром. Поэтому я, если честно, иду и лелею в душе милую детскую мечту – вот бы нам встретились сейчас на пути насильники и убийцы! – я широко и зубасто усмехнулся, клацнул челюстями. – Вот бы мы с ними позабавились, да?

Кашлянув, Йорка глянула вперед, на темный неосвещенный участок коридора. Скорчила задумчивую рожу – все же не идет гоблинам мыслительный процесс. Глубокомыслие уродует наши простецкие рожи.

Долго думать я им не дал. Мы мирно дошли до сумрачной тропы. И, как и предсказывал зомби, она оказалась пуста. Дураков нет ходить темными тропками. Спустя метров двадцать следования по этой дорожке начало закрадываться ощущения какой-то неправильности – спереди и сзади пусто, но из боковых отворотов доносится гомон голосов, лязг железа, хохот и плач. Там жизнь бурлит. А здесь пустота… как я и надеялся.