– Ты чего?

– Говорю, как есть.

– Я просто хотел чуть наказать его.

– Ты издевался и получал удовольствие. Но мне плевать. Учить тебя жизни не собираюсь. За что с ним так поступили бойцы Соплей? Сломать пальцы на единственной руке…

– Потому что он их достал! Слышал бы ты, как он крыл каждого, на ком желтая эмблема – видел такие?

– Видел.

– Стоит ему увидеть такую – и начинает орать. Я таких ругательств и не слышал никогда. Налейте, а?

– Держи.

Булькнув, доза самогона провалилась в желудок гоблина, и тот, позабыв про боль и слабость, ткнул пальцем в сидящего под пятнадцатой опорной безного зомби и заорал:

– Он злобный никчемный недоносок, доставший уже всех в этой части Окраины! И ведь не уходит, сука! Остается рядом с этой частью двадцать девятого магистрального и постоянно цепляется к Соплям. Он мазохист! Я серьезно! Это долбанный мазохист, получающий удовольствие, когда его пинают по бокам и зубам! Я сам видел, как трое парней месили его в углу, а он хрипло орал и бил в ответ! Безногий и однорукий – против трех орков-амбалов! Его чудом не убили! Но он сам виноват! Я там был и все видел. Они просто шли мимо. А он сполз со стенного выступа и начал поливать их грязью! Как ему пальцы сломали, лично не видел, но слышал, что он хорошенько прошелся матом по проходящему мимо звену Соплей. И мужики просто не выдержали. Понимаете? Он без ног, без рук, поэтому его стараются терпеть, даже мы спускали ему многое. Но в этот раз, видно, попал он им под хреновое настроение… и пока трое держали его, четвертый сломал ему пальцы на руке.

– Трое держали, а четвертый ломал пальцы на единственной руке. – повторил я, чуть сбавляя шаг, чтобы шатающийся гоблин мог держаться наравне. – Баск. Плесни ему еще стопку.

– Баск! Плесни мне еще стопку, слепой бармен судьбы!

Сто грамм самогона плюс ушибленная голова… гоблина уже перекосило, и процесс только набирал обороты.

– А что? – подступил он ко мне. – Разве несправедливо? Ты долго терпеть сможешь мудака, что постоянно кроет тебя матом? Я его один раз задел – случайно! А он мне колено отбил, и с того дня постоянно ублюдком, ушлепком и никчемным называет. Я не человек, что ли?

– Ты гоблин. – ответил я. – Но глубину поставленного тобой этического вопроса понял.

– А? Да плевать. Не объясняй. За мое здоровье. А вам – сдохнуть!

О… вот теперь пьяного гоблина понесло по полной программе. Истинных эмоций уже не скрывает. Но я не в обиде – сначала дал ему коленом по виску, пнул по челюсти и руке, а теперь еще вопросы задаю.

– Трое держали, а четвертый ломал пальцы. – снова повторил я. – Однорукому безногому одноглазому зомби сломали пальцы на единственной кормящей и передвигающей его конечности. Какое удивительно справедливое наказание…

– И скинули его с этого самого края! – пьяно загоготав, гоблин указал вверх. – Пинком хорошим! Он, говорят, загремел вниз неслабо, башкой раз восемь приложившись. Но выполз, сука! Вот ведь живучий! Но черви… а он ведь почти червь… они все живучие. Не дохнут, и все тут – жить хотят. Эх… черви-червяночки-червяшечки… Улыбнулось мне как-то счастье, сумел заткнуть рот и утянуть одну ничешную такую червяночку в темный коридор. Она здешней суккой была, но кто согласится платить пятнадцать солов за пару минут? То есть – я и дольше могу. Я мужик! Но это если с кем-то стоящим. Чего просто так стараться? А тут червяночка смугляшная… пищит, плачет, а я ей ка-а-а-к…

На этот раз я не стал его хватать за шею. Положив ладонь ему на затылок, приложил уже ушибленным виском о стальную опору номер три. Обняв опору, гоблин захрипел и начал медленно оседать. Еще раз глянув вверх, коротко пнул по так удачно подставленной шее. И добавил по голове. Для гарантии. Махнув своим продолжать патруль, поднял гоблина, взвалил на плечо и понес глубже под мост. Шагов на пятнадцать. Тащить нельзя – останутся следы волочения. А так – лидер группы отклонился от маршрута, чтобы проверить нечто подозрительное.

Тут обнаружились еще не убранные пласты мусора и грязи. Удерживая гоблина на весу, торопливо осматривался, зло костеря себя. Неудачное время. Неудачно! Система бдит…

Гоблин захрипел… бить еще раз не требуется, это я понял сразу – он уже отходит. Агония. Но тело спрятать надо, чтобы потом не объяснять системе, откуда взялся дохлый гоблин в зоне патрулирования моей группы.

Чем замаскировать тело? У меня минута времени. Мусора маловато, к тому же система мгновенно заметит изменения в мусорном ландшафте и ее это может заинтересовать. Просканирует, «пробьет» через тонкий слой мусора и засечет чипы в теле агонизирующего гоблина. И начнется…

Взгляд зацепился за лежащий на решетке ломанный и дырявый кусок пластикового листа. Вот и хоть какое-то решение. Подойдя, нагнулся, схватил за край, поднял… и резко отпрянул, роняя гоблина на скрывающуюся под пластиком дыру в решетке, откуда на меня прыгнула темная быстрая тень. Шлепнувший гоблин накрыл дыру животом… и через секунду задергался, хрип превратился в блеющий быстро затихающий крик.

– Сюда! – крикнул я, подзывая своих.

Дубина и шило уже в руках. Я гляжу на дергающегося гоблина и на когтистую лапу, вылезшую из щели между телом и краем дыры и глубоко вошедшую в тело жертвы. Это шанс… шагнув вперед, падаю на колено и всаживаю шило в темноту, зная, что там скрывается плотное чешуйчатое тело серого плукса. Удар. Еще удар. Быстрей, гоблин. Больше ударов.