Мы в сарай попали через вторую дверь – широкую, удобную, распложенную в боковой стене. И едва вошли, как бойцы буквально попадали по лавкам и затихли. Пришлось выдать каждому по пинку и напомнить, что для начала было бы неплохо пожрать, принять лекарства, напиться воды и только затем добрый командир разрешит гоблинам ненадолго потерять сознание. С хрипами и стонами они вняли моему нежному обращению и сумели впихнуть в себя хоть что-то. После чего прикрыли головы бейсболками с прожженными козырьками и затихли дохляками. Я остался на посту. Кто-то же должен.

Прихватив бутылку с компотом и огромный бутерброд состоящий из куска рыбы с жареным яйцом сверху – Копула плюс Вэттэ, смешение двух стилей – прошелся сначала по сараю, внимательно изучая имеющееся и вспоминая пояснения любвеобильной паучихи мечтающей вцепиться в древо власти.

Большой сварной контейнер с питьевой водой в углу. В наличии. Стоило открыть кран – и в подставленную ладонь ударила струя прохладной чистой воды.

Шкафчик над контейнером. В нем запас обычных пищевых кубиков, таблеток «шизы» и энергетиков. Есть.

В соседнем отделении десяток пакетов с самыми дешевыми влажными салфетками. Есть.

Самое главное – что-то вроде большой багажной полки рядом с контейнером. Эта полка для багажа. На ней оставляют лишние вещи пауки уходящие выше. Так и так ведь возвращаться сюда для полноценного отдыха – смысл таскать с собой? Вещи на полке трогать не смеет никто кроме хозяев. Залезет кто даже «просто глянуть» – убьют крысу и бросят отмокать под кислотный дождь. Сейчас полка пуста. Вэттэ не забыла упомянуть о том, что после исчезновения звена Трахаря на полке не появлялись рюкзаки. Но это как раз не странно – если Мимир отправлял пауков «втемную» – они бы не оставили после себя следов. О их появлении в Кислотке могут знать только причастные. Верные Мимиру слуги. Что не выдадут хозяина – во всяком случае пока Мимир у власти.

Глянув на руку, не удивился, обнаружив, что катаю между пальцами обломок серой таблетки, причем давлю с такой силой, будто подсознательно стараюсь вдавить наркоту в кровь прямо сквозь кожу.

Я сорвался?

Я сука сорвался?

Да сука – ты сорвался.

Или нет?

Разжав пальцы, уронил мемвас на грязный пол. Надавив подошвой, с хрустом растер по стали, зло вцепился зубами в рыбную вкусноту. Вот мой наркотик – рыба, яйца, мясо! Разжевав, проглотил и снова ничуть не удивился, когда ноги сами вернули меня к контейнерам с остатками жратвы, а руки сами схватили пару больших кусков мяса.

Жратва.

С тех пор как мы начали получать особые уколы системы – мысли о еде и питье не покидают моей головы никогда. Просыпаясь – а просыпаюсь я уже голодным – я сначала думаю о жратве и только затем о проблемах. Еда, еда, еда, еда – мысли о ней постоянно крутятся в моем подсознании, и я еще ни разу не забыл пополнить запасы пищевых кубиков и таблеток изотоника.

Странно ли это?

Нет. Мне это кажется абсолютно нормальным. Это орут мои инстинкты. Это вопит мое тело – что стремительно меняется от наших нещадных упражнений, постоянных ранений, инъекций и прочих сложностей жизни.

Сжевав мясо, я вышел из сарая, не забыв прикрыть дверь. С игстрелом наготове прошелся по длинному каскаду, превращенному в настоящий ботанический сад. В темный и плохо пахнущий ботанический сад.

Под ногами широченная лужа полная водорослей. На стенах наварены стальные полки, а на них кучи дерьма с растущими на нем грибами. Но будь я первопроходцем – ни за что не назвал бы эту хрень грибами. На стенах висела гроздья склизких венозных опухолей. Внутри «грибов» непрестанно происходили какие-то гнилостные процессы, за полупрозрачной оболочкой что-то пузырилось, что-то словно скреблось, стремясь выбраться наружу и впиться мокрыми от слизи когтями в перепуганную харю гоблина…

В центе трубы два аккуратных ряда стальных столов. На них резаки с короткими, но широкими лезвиями. Столы протерты и блестят, под ними пустые и чистые ящики и контейнеры с плотно пригнанными крышками. Поодаль, шагах в пяти, у самого конца четырнадцатого каскада, под большим листом пластика еще несколько контейнеров. О содержимом можно не гадать – стенки прозрачные. В контейнерах битком гниющего фарша смешанного с чем-то оранжевым, зеленым и красным. Вот она фирменная подкормочка паучихи Вэттэ, на которой грибы растут как оглашенные.

Покачав головой, я медленно покрутился, оглядывая огромную трубу превращенную в нарко-делянку. Тут сырье выращивают, срезают, мелко нарезают, грузят в герметичную тару и тащат в паучью крепость. И уже там, где-то в глубинах сердца Лихткастила, производятся маленькие серенькие таблеточки.

Кстати, о таблетках – в гостинице с едой от Вэттэ обнаружился пакетик с солидным запасом мемваса. И эти таблетки были серо-фиолетовыми. А на пакетике имелся смайлик, отпечаток губ и длинное примечание «Высшая очистка, никаких примесей, приход ярчайший, но короткий, флеши короткие, но частые».