Шрифт:
– Тогда по коням.
Мы приехали к частному трехэтажному дому. Забор, охрана, камеры, что не пукнет ни одна кошка. В доме всего три четырехкомнатные квартиры. Стасина на третьем этаже.
– Дальше сам, бро. Мы тут если что, - Гурам вручает мне в руку ключ и хлопает по плечу.
– Покажи этой козе, кто в доме батя.
– Если не вылечу из окна, считай, что приняли, - обнимаю друга, - спасибо, братишка.
– Удачи, - смеется Гурам.
Поднимаюсь наверх, открываю дверь и сразу же сталкиваюсь с ней.
Выходит из ванной в ночнушке, волосы распущены, глаза и нос красные, как будто только что перестала рыдать. Замирает, уставившись на меня как на черта из табакерки.
– Чо смотришь, хотела отца сыновьям, принимай.
Смотрю с насмешкой, пошатнулся и упёрся плечом в стену, чтобы не рухнуть у ее ног.
Она не улыбается.
– Спальня там, - указывает рукой налево.
– Сыновья тоже. Удачи.
Разворачивается и уходит в другую сторону вглубь квартиры.
Сука. И как я ее любил? Да ее же придушить и того мало. Дрянь надменная. Иду за ней, останавливаюсь на пороге спальни.
– С Вартаном конец?
– С какой целью интересуешься?
– поворачивается, блеснув глазами.
– За друга переживаю.
Настя скалится, закусывает губу и кивает.
– Молодец. Может к нему тогда поедешь, а меня в покое оставишь?
– Какого хуя вы творите?! У вас семья, ну трахнул левую бабу, так чо вешаться. Он мужик. А я тебя предупреждал, что не нужно отказывать ему в том, что обязана делать жена. Ты мне глаза едва не выцарапала.
– Зря не выцарапала, нужно исправить это сейчас, - рычит утробно, не повышая голоса, помня про спящих детей. Подходит вплотную к выходу из комнаты, где я стою.
– Ты к детям приехал? Иди займись делом. Я ликбез не заказывала.
– Они спят, и я, пожалуй, тоже прилягу. Здесь можно?
Не дожидаясь ответа, снимаю футболку и бросаю на стул и иду к кровати.
Стоит и смотрит на меня как заторможенная, явно не понимая, какого хрена происходит. Потом отмирает.
– Ложись. В квартире много спален.
Возвращается к кровати, берет какую-то херню, похожую на рацию, и вручает ее мне.
– Решила достать меня? – скалюсь.
– Пояснительную бригаду, пожалуйста, - язвит.
– Знаешь же, что он меня не примет и цену себе набиваешь?
– Ты приперся сюда среди ночи, как суперпапа. Разбудил меня. Спасибо, что не их. Ты выел мне весь мозг ложкой, что у тебя отобрали ребенка. Твой ребенок в детской. Расти, не претендую. Я хочу нажраться и поспать.
– Посмотри мне в глаза, - беру ее за плечи и хорошенечко встряхиваю.
Волосы рассыпались по плечам. Хмурит брови, щетинится, пытается вырваться из моих рук, но быстро понимает, что это бесполезно и рявкает:
– Что?!
– У тебя два моих сына, сама захотела присвоить себе Таира, я иду как довесок, смирись. И да, я теперь просто обязан заботиться о вас. Так понятно? Мужа ты просрала, тогда терпи оболочку прошлого Сагалова. Сможешь?
Девчонка качает головой, опускает голову, и я понимаю, что мировой потоп вернулся. Девчонка всхлипывает и дрожит в моих руках.
– Ну что опять? Скучаешь за мужем?
– Если бы все было так просто, - хмыкает Настя и быстро берет себя в руки, вытирая слезы. Судорожно вздыхает, смотрит на кровать.
– Ложись спать.
Сгребаю ее в свои лапы и приподнимаю над полом, напряглась, а мне похрен. Несу ее в кровать, бросаю, сам рядом. Одеяло тащу на нее.
– Ну, рассказывай, каким гондоном я был.
17 глава
Нависаю над ней, пальцами смахивая прядь разметавшихся волос. Мне определенно нравятся ее губы, но черт, какого хрена об этом думаю. Она жена Вартана. А я уже второй раз не туда, куда надо, смотрю. Подсознание тролит меня? Я в последнее время начинаю бояться своего желания сблизиться с Настей. Что если память вернётся и я опять рехнусь рядом с ней? Готов ли я? Не знаю.
– Допился? Коньячку паленого бахнул?
– скользит взглядом по моему лицу. Взгляд непонятный, лед и пламя в одном коктейле. Напряжена как струна. Как будто боится меня. Или себя? Хрен ее знает.
– Какого хера я вообще в тебе нашел, ты же склочная дрянь. Я не люблю склочных баб, - ржу ей на ухо, лапой сжав ее талию, пиздец от нее вкусно пахнет цитрусом.
– Ой ли, - хмыкает.
– Мне в бедро твое "не люблю" упирается, - смотрит пристально в глаза.
– Сука, - укусил ее за ухо и прохрипел добавку, - дрянь похотливая.
– Что ж ты так строг к себе?
– язвит, усмехаясь.
– Ты именно этим меня заводила?! Да?! Своим язвительным язычком?!
Моя рука пробирается ей между ног и прикасается к горячей плоти, пальцы скользят внутрь, где горячо и влажно.