– А если они его покалечат?

Дядя Андрей промолчал.

Всю дорогу мы ехали молча. Слушали радио. Посветлело небо. Движение стало плотнее.

Какой сегодня день недели, месяц?

Я так сильно выпала из привычной жизни, что не знаю, как в нее возвращаться.

Дядя Андрей подъехал к нашему коттеджу и заглушил двигатель. Пальцами побарабанил по рулю.

Глянула на наш дом.

У нас возле ворот тоже есть будочка охраны – папа в последнее время заботился о безопасности, знал, что творит нехорошие дела.

Сейчас там никого нет.

И дом выглядит заброшенным.

Но этой мой дом.

– Что мне теперь делать? – взялась за ручку. – Ты куда поедешь?

– Я не знаю, Рита. Как что-то прояснится – позвоню тебе.

– А если они папу убьют?

– Рита, - дядя Андрей повернулся. И жестко заявил. – Ты уже большая девочка. И папа твой взрослый человек. Он понимал, чем рискует. Когда махинации свои проворачивал. Мы с тобой ни на что уже повлиять не можем.

– Просто сидеть и ждать?

– Просто сиди и жди.

Подавленно мотнула головой. Вышла из авто и прошла в открытые ворота, загремела задвижкой, запираясь.

Весь сад в опавших мокрых листьях, дорожки грязные, ветер качает голые ветки деревьев.

И наш пустой коттедж похож на дом из фильма ужасов, где прячется маньяк-убийца.

Со вздохом нашарила под крыльцом ключи, шагнула в пыльный развороченный холл.

Люди Северских тут все вверх дном перевернули, каждую нитку осмотрели, это не обыск, а издевательство.

Проклятье.

Мерзавцы.

Посидела на диване, глядя на бардак в гостинной. Посмотрела на мятую визитку, которую мне сунул Арес.

Приятно было потрахаться.

Всхлипнула и разорвала ее на мелкие кусочки.

Сглотнула ком в горле и самой себе сказала:

– Чего сидим. Дом сам себя не уберет. Марш работать. Или опахало принести?

Глава 95

Вышла на крыльцо и поправила на плечах теплую куртку. Поднесла к губам кружку с горячим какао и сделала глоток.

Всюду снег лежит. Четыре дня назад выпал. В тот день прямо снегопад был, мело с утра до вечера.

Я помню потому, что в то воскресенье вышли первые новости про то, что папу задержали.

Северские стрясли с него долг.

И сейчас он в полиции.

И мне надо думать о том, что дальше с нами будет, ведь дом, наверняка, заберут. Машины. Нужно будет искать работу, чтобы оплачивать универ.

Ждать, когда освободят папу.

А я ни о чем думать не могу, только про две бесконечные недели, за которые от Северских ни одной весточки.

Я уехала, и про меня все забыли.

Не верится…

Отряхнула ступеньки и присела, маленькими глотками выпила какао. Проследила, как за воротами остановилась машина. И на улицу выбралась Юлька, одетая в длинную шубку.

– Салют! – крикнула подруга. – Пустишь?

– Там открыто, - вяло отозвалась. Поставила кружку на снег.

Две недели. Я дом прибирала, выходила лишь в магазин и возвращалась, ждала, боялась пропустить гостей.

Но никто за мной не приехал.

– Ты на учебу, вообще, не собираешься, скажи мне? – подруга идет по саду, шубой подметает нечищенную тропинку. – Скоро сессия, не забыла?

Пожала плечами.

– Ну чего ты? – Юлька, поколебавшись, присела рядышком. Расправила полы шубы. Глянула на меня с сочувствием. – Бросил он тебя?

– Кто?

– Северский.

Вздохнула.

Признаваться, что меня бросили все трое – выше моих сил.

– Рита, когда мужик уходит – жизнь не кончается, - подруга нравоучительно выставила вперед палец с длинным синим ногтем. – Прекращай. Поехали по магазинам, развеемся.

– Ты слышала, что папу задержали? – повернулась к ней. – И счета давно арестовали.

– Я тебе займу, - легко решила она вопрос денег.

Усмехнулась.

У Юльки, вообще, все просто.

– Поехали, - приказала она и поднялась. – Сейчас по магазинам, а вечером в клуб.

– Юль, - отмахнулась, когда подруга попыталась меня поднять. – Езжай с девочками.

– И оставить тебя в таком состоянии?

– У меня нормальное состояние, - встала, забрала кружку. Зашла в дом и закрыла дверь перед носом у подруги.

Послушала, как Юлька по ту сторону выругалась и закусила губу.