– Что молчишь, Рита? – спросил Тим, когда вырулил на проспект.

Руки он мне развязал. Тот ремень теперь снова на его поясе, на плечах куртка. Вот так, без футболки, на голое тело.

Чертово тело.

Нельзя быть таким бессовестным и таким красивым.

– Чего говорить? – хмуро отозвалась. – Спасибо, что не убили. Участвовать в ваших гадких аукционах намного лучше.

– А ты не хочешь? – он посмотрел на меня в зеркало. Усмехнулся. – Это не за бесплатно, милая. Новенькая, еще и девственница. Тебе очень хорошо заплатят.

– Представь себе, - вытянула из кармана карточку и подалась вперед, между сидений. – На этом кусочке пластика столько денег. Что тебе и не снилось.

– Вряд ли.

– И не нужны мне ваши грязные заработки.

– Да ну.

– Силой заставлять меня, принуждать…

– Да, беспредел какой-то, - поддакнул Тим. – На карточке полно денег. Которые твой отец наворовал у нас. И заставлять дочурку эти деньги отработать – как можно. Да мы просто звери какие-то. Согласен, Рита, - он сбросил скорость и повернул голову. Подставил щеку. – Давай, малыш. С размаху влепи мне. Чтобы аж ладонь обожгло от удара.

Растерянно отодвинулась. И лишь сейчас сообразила, что он надо мной издевается. И всерьез не воспринимает мои слова.

Плевать ему.

Возмущенно выдохнула и откинулась на сиденье. Уставилась в окно.

Уже рассвело, машин стало больше. Мерседес Гелы свернул куда-то, не собирается она контролировать, доберемся ли мы до поселка. Уверена, что сын ее не ослушается.

И я тоже не сомневаюсь, он швырнет меня прямиком в логово, из которого я с таким трудом сбежала.

Всю дорогу до поселка провели в тишине, лишь негромко раздражающе болтало радио. Тим на меня больше не повернулся, будто один едет, нет меня.

И это обидело, казалось, что ему все-таки, чуточку…хочется. Оставить меня у себя. Думала, он братьям меня отдавать не хочет.

А тут сразу на этот ужасающий аукцион, продать своим баснословно богатым гостям.

Тим остановил машину перед знакомым шлагбаумом. Знаковый въезд в поселок, который охраняется лучше Амурских тигров.

– Здрасьте, - охранник весело козырнул Тиму, и наша машина плавно покатила дальше по улице.

Тим выключил радио. И, не доезжая до ворот коттеджа Северских, остановил авто. Побарабанил пальцами по рулю. И негромко сказал, глядя вперед.

– Тебе это сложно, сладкая. Твой отец смылся, он тупо бросил тебя. Прекрасно зная, что мы город перевернем, но найдем.

Не хочу это слушать.

Мне неприятно.

Да, папа сбежал. Но у него возможности не было забрать меня, в то утро все так внезапно случилось, мы с ним не виделись несколько дней, а после его звонок и требование, чтобы я живо убиралась из дома, после связь прервалась…

У меня нет телефона и теперь он не может со мной связаться.

Вот и всё.

Он переживает, он волнуется.

Я знаю.

– У нас по-другому, - продолжил Тим. – Чтобы ты понимала. Крепкие семейные узы.

– У нас тоже крепкие, - не выдержала.

– Но дело не в этом, - он повернулся. Придвинулся, и я тоже машинально подалась вперед, оказались лицом к лицу. Тим взял меня за воротник свитера и потянул еще ближе. Посмотрел серьезно, словно, правда, хочет честного разговора. Словно решился на что-то, он выдохнул мне в губы.– Моим братьям не терпится до тебя добраться. И моей матери нужно поставить тебя на место. А я…- он оттянул воротник, оголяя шею, пальцем нежно коснулся моей кожи, - я и сейчас спокойно могу развернуться и увезти тебя отсюда. И никто меня не заставит делиться. Зависит всё от тебя.

– Как? – шепнула.

– Признай, что я тебе нравлюсь. Привлекаю, как мужчина. И мы поедем обратно. С остальным я разберусь.

Ах.

Он привлекает, да, от его касаний бегут мурашки.

Но какой же честный этот темный глубокий взгляд.

С такими глазами как раз и обманывают. Дьявол – не страшный монстр, он – воплощение порочной красоты.

– Тебе нужно добиться признаний, чтобы себя потешить, - вырвалась из его рук и нервно поправила свитер. – Что это такое? Почему нельзя просто не оставлять меня здесь? Потому, что ты все равно меня отдашь на растерзание матери, - ответила за него. – Я не дура, ясно? Всё.

– Всё так всё, - отозвался он жестко. Даже не пытаясь меня разубедить. Развернулся, и машина рывком проехала вперед, открылись ворота.

Тим на такой скорости пролетел до крыльца, что меня спиной откинуло на сиденье, он резко затормозил, и меня швырнуло на спинку кресла.

– Больно же, - пожаловалась.

– Потерпишь.

Тим невозмутимо заглушил двигатель. Помедлил, посмотрел на громадину дома, на свет в окнах.

– Приехали, Стрелецкая, - сказал с мрачным смешком. – Добро пожаловать, красотка. Выгружайся.