"На скорую руку" — так говорят хозяюшки, я чуть не обделалась маринадами, раскидала всё по тарелкам и сайгаком поскакала в актовый зал через уборную. В темных коридорах было трудно не наступить на чью-то пышную юбку, а под ногами хрустели блестки. Университет превратился в огромную гримерку перед входом в актовый. Студенты кучковались возле стен и подоконников, приводя друг друга в порядок.

Пробравшись через тоннель людей в масках и роскошных одеждах, я попала в фойе. Здесь гостей бала встречали подготовленные, красивые мальчики. Справлялись они довольно ответственно и совершенно автономно, без моей нервно-бесполезной помощи.

Я нырнула в зал. На сцене по моей просьбе уже расставили кресла в несколько рядов для ректората и деканата. «Знать» сможет наслаждаться представлением от «подданных» сверху вниз. Стены утопали в водопадах тюля и крупных тканевых розах, по периметру зеркал горели гирлянды. В первые в жизни я видела политеховский парней во фраках, а не в драных штанах. По паркету стучали женские каблучки и шуршали юбки, а возле отремонтированного стола репетировали ведущие.

Всё было готово.

Распевающаяся в коридоре Лиза. Первокурсница, по тридцатому кругу читающая стихи посетителям туалета. Счастливые студенты и уже поддатое руководство, взбирающееся по лестнице на сцену.

Тысячи пайеток засверкали на масках, когда все танцоры выстроились в узор. Парень и девушка в вечерних нарядах открыли мероприятие, и заиграла классическая музыка. А я всё любовалась. Не верила, что этот день настал.

Не верила и наивно ждала, когда откроется треклятая металлическая дверь, в актовый заплывет наглая Кудрявая Башка с гитарой наперевес и ласково мне улыбнётся.

Но нет. Нет… Лиза пела одна.

Может быть, в следующем году, Муратов Лекса, мы с тобой станцуем на зимнем балу. Я надену платье в пол, чтобы со стороны не было видно, как я топчу твои бедные ноги. А ты, снова студент третьего курса — в белоснежной облегающей рубашке и чёрной маске. И обязательно с колечками в ушах…

Пожалуйста, возвращайся быстрее, Кудрявая Башка, мне очень, очень тебя не хватает.

Может, реально каким-то способом перенестись во времени? Перемотать триста шестьдесят один день?.. Зажмуриться и открыть глаза уже у твоего ни чуть не изменившегося лица. Надеюсь, ты счастлив там и нашёл то, что искал.

Я закрылась изнутри, в пустой квартире после удачного мероприятия, уборки актового и подписанных документов о расширении нашего факультета. На улице, как всегда, было темно. Я стянула куртку прямо на пол и нащупала в сумке телефон, чтобы сделать фотографию. Пока ещё не сняла платье… Но Муратов меня опередил.

«Вета, я так по тебе скучаю…»

***

Лекса не пропускал ни одного вечера. Он освобождался всегда поздно, даже по питерскому времени — глубокой ночью, но я умоляла его не жалеть мой сон. Я никогда не выключала звук сообщений и чутко дремала, пока, наконец, не дожидалась от него хоть пары строк, а потом крепко засыпала. Единственная ночь, которую мы провели в переписке, почти без сна, было четырнадцатое февраля — день его рождения.

Мне часто снилось, что Лекса рядом. Я перестала быть восприимчива к будильнику и начала всё чаще опаздывать на работу, а студентам это очень нравилось.

И так продолжалось, пока, однажды, я не вскочила с кровати в холодном поту. В последних числах февраля мне впервые приснилась Ида. Она о чём-то истошно просила, повторяя только одну фразу, но я не могла разобрать цыганскую речь. Юбка на ней была чёрная, с множеством оборок, и, когда моё сердце сквозь кошмар начинало бешено колотиться, мне виделось, что тёмная ткань превращается в гигантского двухголового ворона и взмывает вверх. Я вскакивала в ужасе, будто могла утонуть в перьях, и долго не могла понять, зачем этот сон повторяется.

Образ цыганки стал слишком навязчивым, чтобы его игнорировать. Я жила теперь с полным ощущением того, что должна что-то для неё сделать. Но ещё не знала, когда и что именно… Да и как мне вообще с ней связаться.

Ладно, признаюсь. Возможно, и было что-то паранормальное в нашем мире.

Не обещаю полностью пересмотреть свои взгляды… Но я подумаю.

— З-здравствуйте.

Александр Вадимович поручил мне готовить концерт, посвященный мужскому и женскому праздникам. Поэтому Артём застал меня в актовом зале, за столом, за которым я обложилась бумажками нестыкующегося сценария.

— Виолетта Сергеевна… Можно сдать практикум?

При виде бледного, как смерть, ссутулившегося Тёмика я растерялась и внимательно осмотрела его лицо. Он с известных времён редко появлялся на моих занятиях, а когда заглядывал, с каждым разом выглядел всё хуже.

Подойди он ко мне полгода назад, и летел бы отсюда, как птичка, дотянувшаяся одной лапкой до провода, а второй — до земли. Но меня давно уже перевоспитало хорошее отношение Муратова.

Это почему я такая вредная была? У меня просто не было Лексы…