Обсудить все они не успели, застопорившись на первом и самом главном желании.

– Что можно сделать, чтобы оно исполнилось? – удивленно повторила Виктория, глядя на надпись на листке бумаги. – А… кому? Мне?

– Да, вам.

«Я хочу, чтобы муж меня любил».

Она нахмурилась, перекатывая в сознании эту мысль, и молчала. И когда прошла минута, Силван мягко сказал:

– Я не прошу у вас план действий. Ответьте на вопрос – можете ли вы что-то сделать, чтобы муж вас любил? Или нет?

– Наверное, могу, – вздохнула Виктория, поднимая голову и глядя на психотерапевта с неуверенностью. – Вести себя нормально, не скандалить, проявлять сочувствие и понимание. Правда, мне кажется, что к любви это не имеет отношения.

– Почему вы так думаете?

– Ну любовь ведь не растение, которое можно просто полить смесью удобрений – и оно вырастет. Если в земле пусто, сколько ее ни поливай – ничего не получится. Арен… – Она на секунду вспыхнула одновременно от стыда и смущения, а после призналась: – Да, он не любит меня. Вы можете не верить, считать это блажью, но это правда. И мне кажется, даже если я стану сейчас идеальной женой, это не поможет, потому что любить не заставишь.

– Я не считаю блажью ничего из того, что вы говорите, – произнес Силван спокойно. – Я работаю с вами и с тем, что вас тревожит, что важно для вас. Если для вас что-то важно – мы будем это обсуждать и рассматривать. Даже в том случае… – Он ободряюще улыбнулся ей. – Если это чувства императора.

Силван верно понял – Виктории было безумно сложно и неловко говорить обо всем, что касалось Арена, но именно он волновал ее больше всего, на нем замыкались все ее рассуждения и проблемы.

И сейчас, вспоминая этот разговор, Виктория грустно улыбалась, понимая – вполне возможно, то, о чем она мечтала и мечтает, получила София. А возможно, она ошибается, и ничего там нет, кроме обычной теплой симпатии, а в ней говорит застарелая ревность. Но как это проверить? Спрашивать Арена бесполезно и даже вредно, а София… она ведь все равно не скажет правду.

Остается только наблюдать.

Второй отчет Арчибальда, в котором он писал, что вызвал подкрепление из-за огромного количества демонов и человеческих потерь, поступил около семи утра, когда Арен уже перебирал документы в своем кабинете. Ситуация действительно оказалась тяжелой, и Арчи сообщил, что отправляется к Геенне сам, а связь с императором станет поддерживать его заместитель. Это было разумно, брат всегда делал так, чтобы минимизировать потери – его сила и умения на поле боя были незаменимы, – но у Арена каждый раз после подобных отчетов что-то саднило в груди, скреблось, как котенок в закрытую дверь. Наверное, страх.

Сразу после завтрака, когда Виктория отправилась в оранжерею, а в детскую уже пришла София, секретарь сообщила императору, что его и Агату ждут Вольф Ассиус и несколько его сотрудников.

– Да, точно, интервью, – пробормотал Арен, понимая, что за тревогами об Арчибальде умудрился забыть о задании, которое давал мужу сестры. – Софи, останься с Алексом, а мы с Агатой ненадолго отлучимся.

Она кивнула, кольнув его тревогой, а Алекс уже вопил:

– А я-а-а-а?!

– Тебе там будет скучно, моя радость, – улыбнулся Арен, потрепав сына по волосам. – Лучше займитесь с Софи чем-нибудь интересным.

– Без Агаты все не интелесно! – заявил ребенок, надувшись. – Я хочу с вами! – В этот момент София наклонилась к уху наследника, что-то прошептала, и лицо Александра заинтересованно вытянулось. – Да-а-а?!

– Ага, – серьезно кивнула маленькая аньян и, подняв голову, подмигнула Агате с Ареном. – Идите-идите. Мы тут без вас справимся.

Император хмыкнул и, подхватив дочь на руки, понес к камину.

– Потом расскажете! – крикнула Агата, перед тем как они скрылись в огне.

Наследницы не было около получаса, но сразу после прихода Агату вновь забрали – теперь уже на ее обычные уроки. София с Алексом тоже сели за занятия по окружающему миру – и мальчик, обожавший животных, некоторое время с удовольствием слушал про них, выполнял задания и смотрел на небольшие иллюзии, которые создавала София по примеру императора.

Потом они играли в железную дорогу – Александр деловито заполнял вагоны разными «товарами», – и, когда ребенок уже начал скучать и канючить «когда-а-а велнется Агата-а-а», она как раз вернулась – и все сразу вновь стало хорошо. А после обеда, на который у императора, к радости Софии, получилось вырваться, стало еще лучше, потому что они все вместе с присоединившимися к ним Викторией и Анастасией начали репетировать постановку спектакля. И дети, и императрица с принцессой были в восторге, с радостью читали текст по ролям, хихикая в смешных местах, но наибольший восторг вызвало придумывание костюмов, особенно – костюма ежика для Алекса.

– Может, попросить тетю Анну сшить что-нибудь? – неуверенно предложила Анастасия.

– Тогда сюрприза не будет! – возразила Агата, с надеждой глядя на Софию. – А мы можем сделать сами?

– Конечно, – подтвердила аньян. – Все костюмы сами сделаем из бумаги или ткани. Чтобы уж точно был сюрприз. И, чур, не болтать! – София пригрозила пальцем детям, и они засмеялись, по своему обыкновению сразу начав прыгать от радости.

Ближе к вечеру ей показалось, что Агата плохо себя чувствует – она вдруг стала зевать и чесать глаза, будто хотела спать, но на все вопросы девочка только отмахивалась: