Я почти узнала фасад дома, из которого меня украли в моём младенчестве – возвращение глубинной памяти всё ещё находилось в процессе. Стоя посреди просторной гостиной, устланной мягким ковром и отделанной красивым, отполированным красным деревом, я переживала чувство дежавю. Не обращая внимание на то, как Беорегард и Теона внимательно наблюдают за мной, я начала осматриваться: узорчатые подушки на мягких диванах, красивая посуда, кристальная чистота – всё казалось нереалистичным. В Кантоне-А такого уюта не было, я знала только закопченную лачугу…

Мой взгляд выхватил что-то необычное: картинки в блестящих металлических и лакированных деревянных рамках стояли на роскошном камине, украшенном искусной лепниной. Я подошла поближе и неосознанно провела пальцами по ближайшей картинке: на ней Беорегард с Теоной – такие реалистичные! – улыбались глядя в глаза друг другу. Мои пальцы вдруг засеребрились, и я отдернула руку, словно боясь испачкать красоту.

– У нас сохранилось несколько твоих детских фотографий, – Теона оказалась рядом со мной за долю секунды.

– Фото что? – не поняла я.

– Фотографии… Это фотографии, – она взяла картинку с рамкой в руки.

– Реалистичные картинки – фотографии, – хмыкнула я, вдруг усомнившись в том, не забыла ли я какие-то слова и не придется ли мне их учить заново, параллельно с работой над самоконтролем.

– Я сейчас принесу! – стоило ей только так сказать, как рамка с фо-то-гра-фи-ей вернулась на камин, а самой Теоны не осталось в комнате.

Проводив её след взглядом, я осталась наедине с Беорегардом. Очевидно, из-за возрастающего переживания, меня начало немного штормить, и переходные состояния моего тела вновь начали попытки явно проявлять себя.

– Твоя мать для успокоения обычно включает лавандовые свечи, – хмыкнул он, и, мгновенно оказавшись рядом со мной, так же быстро зажег одну из больших сиреневых свечей, установленных на камине. Словосочетание “твоя мать” вызвало в кончиках моих пальцев приятное покалывание. – Меня подобное не успокаивает, но ей нравится, – добавил он, и наши взгляды встретились.

В пространстве между нами резко запахло лавандой и мне неожиданно как будто действительно полегчало. Скорее всего потому, что аромат лаванды перебил сотни других, более слабых запахов.

– Приятный аромат, – решила подать голос я, но он прозвучал неожиданно металлически-скрипуче, отчего я сразу же поморщила носом.

– Ничего, – он положил руку мне на плечо и, сжав его, отпустил. – Это пройдёт. Всё проходит.

– Расскажи мне… Что случилось? Как я пропала?

Брови Беорегарда медленно придвинулись к переносице.

– Тебя украли у нас. Была диверсия в подземных переходах, ведущих в горы, в город проникли Блуждающие, все Металлы отвлеклись на локализацию очага, а когда мы с Теоной вернулись домой, обнаружили оставшуюся с тобой женщину мертвой. Ты исчезла. Мы искали тебя днём и ночью, но непогода скрыла следы похитителей. Осознание того, что мы потеряли тебя, едва не убило нас… Думаю, нас спасло предсказание.

– Предсказание?

– Ещё до твоего рождения Теоне предсказали, будто наступит день нашей встречи. Мы схватились за это предсказание, как за спасительную соломинку, благодаря чему в итоге и не сошли с ума от горя. Прошло тридцать пять лет…

– Стоп-стоп… Не тридцать пять. Восемнадцать. Прошло восемнадцать лет. Мне сейчас всего девятнадцать.

– Нет, Теа, прошло тридцать пять лет.

– Не может быть! – внутри меня всё мгновенно взорвалось – литое и серебристое состояния вновь начали проступать, и вести предательскую борьбу между собой. – Мне точно девятнадцать! Получается, вы всё же не мои родители?!

– Теа, – Беорегард неожиданно взял меня за руку, и это вдруг подействовало на меня успокаивающе. – Ты наша дочь. Мы в этом уверены так же, как ты сама. Ведь память, которая возвращается к тебе из-за обращения в Металл, тебе рассказывает о нас?

– Да.

Он смотрел на меня по-настоящему отцовским взглядом:

– Мы не знаем, что именно случилось с твоим возрастом, но мы это выясним. Вместе. Хорошо?

– Хорошо, – я опустила взгляд, и он убрал свою руку, хотя я предпочла бы, чтобы вместо того, чтобы аккуратно отстраниться, он безудержно обнял бы меня. – Все эти годы я была в Дилениуме, жила в Кантоне-А…

– Мы даже не допускали варианта того, что тебя украл Дилениум. Все имеющиеся у нас следы говорили о том, что тебя унесли в Дикие просторы. Платина долгие годы знал о том, что тебя украли у нас. Когда на Церемонии Отсеивания тебя выявили пятикровкой, он сразу заподозрил, что ты можешь быть нашей дочерью.

– Почему?

– Потому что от союза Металла и обычного человека до сих пор не рождалось дочерей – только сыновья. У двух пар Металлов напротив родились две дочери, одна из которых – ты – пропала. Если бы Платина прежде видел Теону, он бы и без знания того, что ты являешься носительницей пятой группы крови, понял, что ты наша дочь, как это понял Золото, видевший Теону. Ты так похожа на неё.