– В городе ведь не хватает инженеров, – тихо проговорила я, так, чтобы в толпе Блуждающих не расслышали моих слов, – учителей в младшей школе тоже недохват, – я говорила со знанием дела. В мою руку вновь вцепились – на сей раз это был муж этой женщины. Он заговорил совсем тихим шепотом. – С нами ещё двое. Они совсем плохи, но у них ещё есть время, они ещё не потерянные. Пара: тридцать восемь и тридцать семь лет. Восемь месяцев назад они смогли протолкнуть за стену троих своих детей – девочек пятнадцати, десяти и четырёх лет – и двух подопечных – девочек двенадцати и семи лет. Получается, они многодетная пара. Их дети сейчас в Руднике…

Я обернулась и сразу же вцепилась взглядом в Теону:

– Родителей нужно воссоединить с детьми, – одними губами прошептала я.

Только благодаря поддержке Теоны я в итоге смогла протащить всех четверых в лазарет. Спустя неделю все четверо, здоровые и красивые, стали жителями шатров: молодой мужчина, спасенный благодаря напору своей жены, и вправду оказался хорошим инженером, его жена смогла устроиться в школу, а их друзья, проведшие в лазарете на три дня дольше, воссоединились со своими дочерьми… Но этот инцидент, как меня и предупреждали Спиро с Клэр, сразу же поднял беспокойство в лагере Блуждающих. Поняв, что Рудник стал принимать не только подростков и детей, но и взрослых, зараженные стали проявлять буйство. Они начали совершать попытки пролезть вперед, из-за чего в тот же вечер, в который я пошла против общепринятых правил, за пределами силового поля вспыхнуло несколько серьезных потасовок. Спустя несколько часов у меня состоялся серьёзный разговор с Беорегардом. Стоя на стене, мы наблюдали за гудящей толпой Блуждающих. “Как бы это ни было ужасно, но городу необходимо сильное внутреннее наполнение, как сильные сосуды необходимы кровеносной системе”, – сказал Рутений. Он сказал только это и больше ничего. Ещё обнял меня за плечи и тяжело вздохнул… Он не запретил мне тащить за стену обыкновенных, бездетных людей. Запретили другие Металлы. Но я не пожалела о своём решении: я спасла четырех людей и видела, как они на моих глазах ожили, получив вакцину, изготовленную из моей крови!

Я продолжила выходить за стену. И продолжила мухлевать. Достаточно было одного ребенка, чтобы организовать вокруг него семью из девяти взрослых человек. И всё же я старалась хотя бы немного оправдывать надежды Рудника: я старалась спасать молодые пары и молодых одиночек, подговаривая их притворяться семьёй рядом с чужим ребёнком. В это же время другие Металлы продолжали переправлять за силовое поле исключительно подростков и детей. Так в лагере Блуждающих я обрела неожиданное имя: Металлическая Дева – дарующая надежду, спасительница обречёных.

При свете воткнутого в землю факела я только что закончила выцарапывать ножом имена Шарлотты и Пилар на Стене Памяти. Стена Памяти – участок стены Рудника у южных ворот, у которого горят негаснущими искуственными огнями свечи, возложены ещё свежие и совсем засохшие цветы. Здесь на бетоне выцарапывают неуклюжими буквами имена умерших людей. Так как кладбища внутри Рудника нет – оно расположено за стеной, справа при выезде из южных ворот, – чтить память ушедших людей местные живые приходят к этой стене. Я вспомнила Шарлотту и других: Нереуса, Фокаса, Софаса, Чеб, Уту, вообще всех девушек, живших со мной в казарме Рудника Кар-Хара и позже попавших в Ристалище… Закончив с именами Шарлотты и Пилар, я уже хотела взяться за Фокаса, как вдруг услышала шаги остановившегося рядом человека. С акробатической ловкостью, присущей Металлу, провернув нож в руке, я посмотрела вправо и резко застыла от неожиданности – рядом со мной остановился Платина. У меня сразу же возникло жгучее желание осмотреться по сторонам в поиске отходного пути, но я понимала, что так делать нельзя, чтобы не выдать своего переживания, поэтому просто замерла.

Это был первый случай за минувшие пятнадцать дней, когда он смог словить меня в одиночестве. Зато теперь я поняла, что все эти дни нарочно выстраивала вокруг себя компании из разных людей, чтобы случайно не оказаться наедине с ним. Но ничто нельзя оттягивать вечно. У меня получилось тянуть лишь пятнадцать дней. Недолго, но, если задуматься, внушительно…

– Думаю, нам стоит начать говорить, – сдвинув брови, Металл посмотрел на свежевыгравированные на стене моей рукой имена.

– Не стоило тебе так поступать со мной, – нахмурившись в ответ, глухим тоном начала я, уже пряча нож в висящие на моем кожаном поясе ножны. – Я покидала этот мир с переполненным страхом сердцем. Мой последний человеческий взгляд запечатлел взгляд того, кто вонзил в моё сердце клинок. Я этого не забуду.

Сказав это, я уверенно развернулась на одних пятках и зашагала в противоположную сторону, спрятав сжавшиеся кулаки в тёплых карманах потёртой кожаной куртки, подаренной мне Беорегардом. Изо рта и носа вырывался густой пар, белеющий на фоне ночного мрака, кое-где рассеивающегося от силы живых и искусственных огней.

Платина оказался прав. Нам и вправду необходимо было начать говорить. Стоило мне высказаться, и как будто полегчало… Как будто.

Я смогла отыскать его – он уходил, но вернулся. Его было просто заметить: огромный Чёрный Страх выдавал его присутствие, как красная мулета выдавала готового к противостоянию матадора. О приходе в лагерь “возможно нашего” Блуждающего мне сообщили дозорные верхнего яруса стены, следящие за северными границами. Выйдя за стену, я, воспользовавшись скоростью Металла, смогла отыскать его за считанные минуты – он остановился за границей лагеря. Границы лагеря считаются самыми опасными местами, потому что здесь обитают самые близкие к потерянной форме Блуждающие и часто блуждают уже потерянные. Однако наш Блуждающий ещё не познакомился с местной инфраструктурой, потому и выбрал для своей остановки одно из самых опасных мест. Впрочем, с ним был Чёрный Страх, так что, быть может, он сам являлся самой большой опасностью здесь. Когда я подбегала к нему, громадный тёмно-серый волк поднял голову в мою сторону и неожиданно не отреагировал на меня грозным рыком: узнал ли или дело было в том, что я теперь Металл?

– Тяжелая ночка, Блуждающий? – бросив взгляд на кол, который тот вытачивал из широкой осиновой ветки, хмыкнула я.

Блуждающий поднял взгляд и врезался в меня неестественно сияющими голубым светом глазами зараженного Сталью человека. Его лицо всё ещё было закрыто повязкой, а голова утопала в глубоком капюшоне длинного чёрного плаща.

– Ты… – удивлённо и с надрывной хрипотцой заговорил он. – Всё-таки выжила.

– Тебя искали, знаешь? Скарлетт каждый день штурмовала меня с требованием отыскать тебя. Но лагерь большой, попробуй найди в нём того, кто из него ускакал.