Рассказывая о достопримечательностях на неплохом русском, наш гид через каждые несколько слов обязательно упоминала Его Величество – Маху Вачиралонгкорна Раму X. При каждом его упоминании мы вздрагивали.

В промежутках между домами встречались небольшие скверы и парки. Пестрели рекламные щиты.

Наконец, наш микроавтобус въехал в лабиринты небольших переулочков, зажатых меж огромных домов. Ловко лавируя между мотоциклами, торговыми тележками, и пассажирскими мотороллерами, он добрался до отеля, стены которого уходили куда-то высоко в небо. Перед въездом на парковку образовалась пробка, вызванная как раз мотороллером, перегородившим дорогу. Со всех сторон скапливались автомобили и сбегались прохожие, привлечённые динамичной сценой.

Около мотороллера стоял его водитель – небольшой таец и, через каждые три минуты изображая вежливую улыбку, повторял фразу: «Фифти долларс». В ответ маленький полный итальянец разражался гневными тирадами и бегал вокруг, отчаянно жестикулируя. Второй итальянец, такой же черноволосый и кудрявый, как первый, был в два раза выше и крупнее. Он озадаченно переводил взгляд то на водителя, то на своего товарища. Мы выбрались из автобуса и подошли поближе.

– Ке гранде кула!!! Корнуто! Корнуто!!! – бушевал маленький.

– Он называет водителя данного транспортного средства, которое, кстати, называется тук-тук, задницей большого размера и утверждает, что другие мужчины имеют близкие отношения с его женой, – перевел я.

– Фифти долларс, – вежливо улыбаясь, ответил водитель.

– Вай кагаре! Бастардо! Бастардо!!! Бастардо!!! – взвыл маленький, ускоряя бег вокруг тук-тука, отчаянно хлопая себя по ляжкам.

– Он предлагает водителю пройти в туалет и выражает сомнение, что тот находится в прямом родстве со своими родителями.

– Ты так хорошо знаешь испанский!? – восхищённо спросила моя жена.

– Видишь ли, дорогая! – весьма польщенный, ответил я, – Ты же знаешь, что мне довелось много лет работать музыкантом, а в музыке сплошь и рядом употребляются итальянские термины.

– Такое пишут в нотах? – ужаснулась супруга.

– Нет, конечно! Просто мы иногда выступали вместе с итальянскими оркестрами, участники которых после выступления примерно в таких терминах обсуждали прошедший концерт.

– Тен долларс! – большой итальянец впервые открыл рот. – Фифти долларс.

– Путана! – уже завизжал маленький, сел на тротуар, обхватив руками голову, и продолжал причитать. – Кацца рола! Каволи! Фига!!!

– Ага! Первое и последнее обозначения я поняла! – радостно объявила моя жена.

– С первым понятием, думаю, ты угадала, но последнее имеет прямое отношение к анатомии женщин, и, если ты позволишь, переводить не буду. Надеюсь, они договорятся, а нам это послужит уроком. Если садишься в тук-тук или таксиметр, договаривайся о цене заранее.

Произнося эти слова, я от тяжёлого удара слетел с тротуара. Это Моль, схватив мой чемодан в обнимку, уверенно продвигалась к отелю, роняя зазевавшихся прохожих. Мы поспешили за ней.

Если можно в нескольких словах рассказать об этом чуде, то только следующим образом: «Больше сотни этажей вызывающей роскоши с безупречным персоналом в ослепительно красивой униформе, из-под крыши которого открывается незабываемый вид на весь Бангкок».

Да, такой и есть Байоке Скай – один из самых красивых отелей Таиланда. Оформление документов при заселении прошло неожиданно быстро. Моль вручила нам ключ от номера, проводила до нужного лифта и, одарив на прощание вежливой улыбкой, исчезла.

– А где наши чемоданы? – засуетилась моя спутница.

– Только не устраивайте истерику, мадамочка, – одесский акцент иногда очень хорошо получается у меня, – Вы не на вокзале солнечного Бердичева! Это же европейский отель в самом сердце Азии. Чемоданы догонят нас. Только не стоит забывать подготовить швейцарам чаевые для лечения опорно-двигательной системы.

Кнопка лифта не срабатывала. Зеркала в кабине много раз отражали наши изумленные лица. Я старательно набирал самые немыслимые комбинации кнопок на пульте управления лифтом. Каждое моё движение сопровождалось едкими подколками моей жены. Вдоволь насладившись моей беспомощностью, она, наконец, снисходительно произнесла: «Ладно, неумеха, пусти меня, смотри, как надо». Она уверенно нажала несколько кнопочек, но лифт и не думал трогаться. Я оказался более деликатным и демонстративно не сказал ни слова, изображая на лице восторг от каждого движения, производимого моей супругой. Не знаю, чем бы закончилась эта сцена, но в кабину зашли два пассажира. Вставили электронную карточку ключа от номера в гнездо у входа, нажали цифру своего этажа, и лифт поехал.

Номер был настолько продуман и удобен, что сначала не произвёл должного впечатления на наше воображение. В самом деле! Какими могут быть оптимальные ботинки? Максимально удобными, не броскими, но красивыми. В номере всё было продумано, всё на своём месте: двойная кровать, из которой легко можно было сделать две односпальных, ковры, столик журнальный, столик для ланча, телевизор, письменный стол с роскошным зеленым сукном, таким же абажуром на лампе, оснащённый письменными принадлежностями. Этот предмет манил меня. Не в силах сопротивляться, я принялся раскладывать свои компьютеры, но тихий стон отвлек меня. Заглянув в ванную комнату, я увидел застывшую в благоговении супругу между двумя душевыми кабинами перед мраморной полкой шириной метра три, с огромным зеркалом и встроенными умывальниками, освещаемыми замысловатыми бра. Она жалобно посмотрела на меня и сказала: