Лишь теперь он снова чувствовал своё тело – на протяжении нескольких минут ударов оно куда-то подевалось. Оказывается, Нина мёртвой хваткой вцепилась в его руку и орала всё это время. Загорелось даже несколько огоньков в окрестных домах, но никто не вышел.

– Где мой ботинок?

Не дождавшись ответа, Толя поднялся, попрыгал на одной ноге, опуская руки вниз в поисках, но ничего не нашёл. Вскоре он упал на Лёхино тело.

– А, во.

Сидя на Лёхиной спине, он кое-как натянул ботинок и попросил Нину помочь встать.

– ***, сам себе помогай! Ты ******ый?! Ты его чё, убил, что ли?

Она испуганно нагнулась к Лёхе.

– ***ня, вроде дышит. П****ц, братик! Ты чего хоть?!

– Сам не пойму, – Толя пожал плечами. Странно, но сейчас, когда злоба полностью вышла из него, он чувствовал облегчение и ни следа раскаяния. Больше того, он ощущал себя протрезвевшим, даже как будто отмывшимся от чего-то.

Толя и не хотел разбираться, что это было. Его ослепило слово, которое Лёха сказал Нине, но на деле, если покопаться, он давно хотел это сделать. Может, ещё со вчера, а может, и со школы – хотел убить их всех, кто лапал его Нину. Ведь она ещё тогда могла бы принадлежать ему.

– Ой, ***…

– Что? Дошло наконец? – спросила Нина.

– Не, не это дошло. Какая-то ***** у меня в голове творится.

Он снова встал на ноги, и они пошли дальше.

– Надо тебе ещё дунуть. А то пипец спятил.

Толя понимал, что ещё дуть ему, наоборот, не надо, но он решил помолчать и не спорить. И так слишком много мыслей. Он вдруг понял, что у него болит кулак. Посмотрел на свою руку. Нина уже приготовила для него пайп.

– У тя чё, с собой? Прям тут?

Они покурили, не отойдя от Лёхи даже на десяток метров. Вскоре тот зашевелился и встал.

– О, очухался. А я реально боялась, что ты его того…

– Да не, я ж легонечко. Ох…

– Тяжело идти? Давай помогу.

Почему-то ноги стали плохо слушаться, и Толя опёрся на Нинино плечо и заковылял, как будто это его избили, а не Лёху. С каждым шагом он терял последовательность происходящего: стало казаться, что стычка произошла раньше, чем их поход к дому святого, и что бил он не Лёху, а надменного мужика из Питера… и что рядом с ним не Нина – его названная сестра, – а Лиза, и это её он самозабавенно лапает за задницу… Но ведь у Лизы нет такой охрененной задницы? Тогда кто это? Неужели одна из многочисленных старух этого городка?.. ***, а что я тут делаю? Ведь я не за этим приехал. А зачем? Как я тут оказался? Что это во мне?.. Что это хрустит, булькает?..

Потом Толю бросили на кровать, и он уснул.

Глава седьмая

– О**еть, – сказал Толя, сообразив, наконец, где он и сколько времени.

На кухне была слышна какая-то возня. Он поднялся и заглянул туда прежде, чем пойти в туалет. Но это оказался не Чапа, а пара котов, ковырявшихся в миске с кормом. Умывшись, Толя на всякий случай исследовал остальную часть квартиры, но хозяина нигде не было. В этот раз он даже не пошёл к дому святого – какой смысл? Был почти полдень.

Больше всего его удивляло, что он не помнил, как дошёл сюда. Всё-таки от того места, где они последний раз курнули и его накрыло, до Чапиного дома было минут тридцать ходьбы, и почти ни одной из них он не помнил. Разве что ладонь до сих пор помнила сладкую упругую Нинину задницу. Воспоминание заставило улыбнуться, но ненадолго – что сказать шефу? Третий день без результатов. Но попытка совести проклюнуться была напрасной – Толя понял, что ему насрать и на шефа, и на задание, и вообще на всё.

Он улёгся на кровать и включил на телефоне ютуб. Стал смотреть смешные ролики. Так прошло минут сорок. Потом пришёл Чапа.

– О, здарова! – сказал он, усаживаясь на табурет возле Толиной кровати.

– Привет. Слушай, как я вчера пришёл?

– Куда?

– Ну, сюда.

– Да *** тебя знает. Я дверь не запирал. Даже не знал до утра, что ты тут.

– А-а, понятно. А ты где был?

Чапа загадочно полуулыбнулся и потупил взгляд.

– Чё? – Толя нахмурился. – Чё такое?

– ***, ты ржать будешь.

– Ну? Илюх, говори, не *** вола!

– Да это всё ты… заронил в меня, ***** – Муха, зерно сомнения. Вот я и пошёл.

– Да куда?!

– Да к Вадичке этому!

– К святому? Ё****о, – Толя откинулся на подушках и засмеялся. У него стало колоть в висках, и он перестал смеяться. – Ну и чё? Попал?

– Попал.

– Серьёзно?! И как он?

– Да как тебе сказать… толком ничё не сказал. Велел, знаешь что? Раз, говорит, ты не верующий, то вот тебе епитимья.