"Я сказала, что люблю Опру, а не оперу. Он явно ослышался". Я позволила себе провокационный зевок. Я ни за что не расскажу Россу о Девоне. Признаться подругам в своем бесплодии было достаточно душераздирающе. Я была женщиной с большой гордостью.

"Почему мужчины никогда не берут меня с собой в хорошие места?" надулся Росс.

"Ты слишком быстро отдаешь товар", - пробормотала я, все еще глядя на билет в своей руке, словно это был труп, от которого нужно было избавиться.

"Ты тоже. А ты даже не датируешь их".

"Ты можешь взять мой билет, если хочешь".

Я не собиралась сегодня смотреть оперу. У меня была работа. У нас не хватало одного бармена.

Я напомнила себе, что Девон делал это по той же причине, что и все остальное - манипулировал, играл и выводил людей из равновесия. Возможно, он думал, что это уморительно - заставить меня чувствовать, что мы встречаемся. Я должна была прояснить ситуацию.

Привет, ты, пожирающий улиток, носящий жилетку, участвующий в регате, шикарный парень. Я не смогу присоединиться к тебе в опере сегодня, но ты можешь зайти в мою квартиру в любое время после полуночи, и я обещаю взять эти высокие ноты.
– B.

Это сообщение тоже осталось без ответа.

Я работала до самого вечера, работая в баре вместе с шестью барменами, одетая в платье с корсетом из кружева с рюшами. Запах собственного пота стал для меня настолько привычным за годы построения карьеры, что я наслаждалась им.

Я подавала напитки, резала лаймы и спешила в кладовую, чтобы принести еще зонтиков для коктейлей. Я танцевала на барной стойке, флиртовала с мужчинами и женщинами и несколько раз звонила в колокольчик, сигнализируя о сборе чаевых.

Бордовый занавес поднялся над авансценой, открывая живую группу в смокингах. Их джазовая мелодия проникала в высокие стены. Танцовщицы бурлеска медленно прохаживались по сцене на высоких каблуках и в блестящих платьях цвета шалфея. Люди улюлюкали, хлопали и свистели. Я остановилась, держа в руках ящик с коктейльными зонтиками, со лба капал пот, и с ухмылкой наблюдала за ними.

Мое решение купить Madame Mayhem не было случайным или несерьезным. Оно проистекало из моего желания продвигать идею о том, что быть сексуальным существом не грешно. Секс не означает грязь. Он может быть непринужденным и при этом красивым. Мои танцовщицы не были стриптизершами. Их нельзя было трогать - нельзя было даже дышать в их сторону, не выгнав из заведения, - но они контролировали свою сексуальность и делали все, что им, черт возьми, заблагорассудится.

Это, на мой взгляд, и было настоящей силой.

Когда я вернулся за бар, было уже почти одиннадцать. Я знал, что мне нужно поскорее заканчивать, если я хочу вернуться домой до полуночи, имея достаточно времени, чтобы принять душ, побрить ноги и выглядеть как сексуальный партнер Девона Уайтхолла.

"Росс", - прорычал я сквозь музыку, скользя по липкому полу за барной стойкой и направляя пистолет с содовой в стакан, делая водку с диетической колой для джентльмена в костюме. "Я ухожу в десять".

Большой палец Росса поднялся в воздух в знак того, что он меня услышал. Другой рукой он выхватил пятидесятидолларовую купюру у женщины, прислонившейся к барной стойке, ее грудь выпирала из неоново-желтого спортивного бюстгальтера.

Я собирался принять заказ от группы женщин, одетых в нагрудные знаки девичника ("Девичник", "Дурное влияние" и "Назначенный пьяница"). Когда я подалась вперед, чтобы сделать это, из темноты ко мне метнулась рука, схватила мое предплечье и больно сжала его.

Я повернул голову в сторону руки и уже собирался отдернуть руку, когда заметил, что человек, привязанный к этой руке, смотрит на меня со смертью в глазах.

Его лицо было покрыто такими шрамами, что я не смог бы угадать его возраст, даже если бы захотел. Большая часть его была покрыта татуировками. Он был одет с ног до головы в черное и совсем не походил на обычных клиентов.

От него исходили флюиды Люцифера... и он не собирался меня отпускать.

"Я предлагаю вам сейчас же убрать свою руку с моей руки, если только вы не чувствуете к ней особой привязанности", - прошипела я сквозь стиснутые зубы, моя кровь закипала.

Мужчина улыбнулся ужасной, гнилой улыбкой. Не то чтобы его зубы были плохими. Напротив, они были большими, белыми и блестящими, как будто он недавно делал стоматологическую операцию. Меня насторожило то, что было у него за спиной.

"Я хочу передать тебе послание".

"Если это от Сатаны, скажи ему, чтобы он пришел ко мне лично, если у него хватит смелости", - выплюнул я, с силой отдергивая руку. Его рука упала, и я использовал все свои силы, чтобы не воткнуть в нее нож для лимона.