В тот же момент с другой стороны улицы подкрадывается дворник: «Что-то случилось?».

Водитель нагибается к бамперу, Али, подметальщик улиц, достает свинцовую трубу с мягкой обмоткой, надетую на метлу, и сухим ударом сбивает мужчину с ног.

Анна вышла из машины и подошла к «Мерседесу», несколько секунд спустя Бенджамин и Алекс тоже выходят.

Когда водитель падает, двери «Мерседеса» распахиваются. Али видит, как водитель снова пытается встать, но потом видит наше оружие, понимает ситуацию и быстро ложится обратно. Отчаянный человек. Его отец с большим удовольствием читал его красноречивые интервью.

Петер Лоренц отбивается. Он большой, сильный парень и не хочет мириться с этим. Анна и Бенджамин запрыгивают сзади и в мгновение ока откидывают спинку сиденья назад, так что мужчина оказывается лежащим на спине. Он крутит педали, толкается ногами и выбивает ветровое стекло. Алекс садится на колени. Во время потасовки Али на скорости уезжает с разбитым ветровым стеклом. Грузовик снова сдал назад.

Мотоцикл уезжает вперед, как щупальце осторожности, за ним следует машина с Полом и Тендером.

Петер Лоренц не перестает брыкаться и кричать: «Вы не имеете права... чего вы хотите... Как вы смеете...»

«Заткнись, старик», — прерывает его Бенджамин. «У тебя сейчас перерыв, мы достаточно долго тебя ждали».

Но он не замолкает, и кто-то говорит: «Хватит бредить, подумай о Юве Дренкмане».

Это, кажется, приводит его в чувство, и он прекращает сопротивление. Анна коротко и емко объясняет ему, что с ним ничего не случится, если он выполнит их приказ. Они не заинтересованы в том, чтобы причинить ему вред, он всего лишь политическая разменная монета. Во время бешеного путешествия она готовит его к тому, что на следующей станции ему сделают инъекцию, и что было бы неразумно усложнять пересадку, снова оказывая сопротивление. И она добавляет, что они твердо намерены выполнить то, что задумали.

Питер Лоренц решает быть умеренно сговорчивым, его первоначальная паника прошла.

Бортовой VW, на котором стоит потертый антикварный предмет мебели, в котором застенчивый, политически столь же антикварный председатель ХДС ожидает своей дальнейшей судьбы, беспрепятственно прибывает в наш магазин подержанных вещей в Кройцберге. Товарищи приобрели профессиональные мебельные ремни. Комод был не очень большой, но очень тяжелый. Поскольку он должен был выдержать вес крупного мужчины, мы использовали дубовую мебель. Когда мы опускали комод, вены у мужчин выскочили из живота, а Петер Лоренц чуть не выпал.

Наконец он оказывается в доме, и мы вешаем в окне табличку: Временно закрыто в связи с получением товара. Мы вытаскиваем мужчину из комода и спускаем его через люк в подвал. Мы осторожны, не хотим подвергать его лишней боли. Внизу мы отводим его в камеру, снимаем повязку с глаз и наручники. Перед тем как он уснет, мы делаем первую фотографию с надписью: Петер Лоренц, узник движения 2 июня.

Начало операции прошло замечательно. Мы недовольны. «Держите ноги на земле», говорим мы в тот или иной момент. «Самое трудное начинается только сейчас».

Петер Лоренц содержится в маленькой чистой камере, со свежим р^зпг^енХигеТ столом, стулом и химическим туалетом. К нему не применяют грубого насилия, ему не делают прививок и не бьют. По сравнению с угрожающим вторжением в жизнь его бюргера, который был спокоен всего несколько часов назад, его положение относительно обыденно. Это восприятие медленно проникает в его немного грустное сознание, когда мы оставляем его в покое, и с некоторым облегчением он устало поддается инъекции наркоза.

Помимо тактического поведения по отношению к заключенному, тактичное обращение является для нас само собой разумеющимся. Однако мы очень тщательно обсудили наше поведение как важную часть операции.

В конце концов, политики сами сидят на своих образах, проецируемых и пропагандируемых для «народа». Таким образом, Петер Лоренц представит размытый, огрубленный и немой образ, и глупое понятие «терроризм», которое в действительности будет вызывать страх и недоверие было нашим правильным предположением. Реальная встреча с нами должна сначала растворить эту идею и освободить место для нашей собственной оценки. Важно, чтобы в переговорах с правительством мы были предсказуемы и заслуживали доверия. Он очень хорошо знает государственные органы, полицию. Когда дело доходит до принятия решения об обмене, он принимает их позицию, их жесткую линию, которую он сам, если бы другой оказался в его нынешней ситуации, тоже отстаивал. Но теперь он пострадал, и в наших интересах сломать эту жесткую линию. Он должен найти общий язык с unTerkerffleTl и arier. Прежде всего, он должен выработать убежденность и уверенность в том, что мы хотим спасти его жизнь и способны это сделать.

Питер Лоренц — рациональный человек.

Он осознал, что действия полиции по его спасению совершенно неприемлемы, и поэтому не предпринял никаких попыток сорвать наши шаги. Он настроен на сотрудничество, будучи уверенным, что только~auTdeTFiont seiriSretgeTIen люди могут угрожать иррациональным вещам.

Анна и Алекс пишут первое послание директору. Бенджамин и Павел сидят в подвале перед камерой и охраняют заключенного. Они носят оружие на виду, чтобы Петер Лоренц мог видеть ситуацию совершенно ясно с самого начала и в любое время. Обычно мы носим оружие только тогда, когда выходим на улицу. Паула и Сьюзен являются курьерами и заботятся о группе. Тендер, Али и Ганс ушли домой сразу после первого акта и занимаются своей законной деятельностью. Их задача — отменить «перемирие», которого мы потребовали от полиции.