— На этой ветке сети никогда нет, — спокойно произносит другой пассажир. — Дело не в телефоне.

Достаю из кармана свой смартфон и проверяю наличие в верхнем углу экрана заветных палочек — показателей наличия связи — но ничего нет. Вместо них высвечивается значок, похожий на дорожный «кирпич».

Время 01:25.

Мы ехали двадцать две минуты по пути, который обычно занимает только две. Как же мы умудрились так долго ехать?..

Забираюсь на сиденье с ногами, встаю на колени, собираясь хоть что-нибудь разглядеть в темных окнах вагона, но останавливаюсь в нескольких сантиметрах от стекла, смотря на собственное лицо. Волосы, слишком коротко отстриженные под Новый год, все еще не отросли даже до линии подбородка, хотя красить такую длину куда удобнее, чем ту, которая у меня была до этого. Коробочку с краской «перламутровый блонд» я никогда не прекращу покупать. Уж слишком полюбился мне этот цвет, а мой блекло-русый уже давно забыт как страшный сон. Ради сегодняшней «гулянки» мне даже удалось чуть подвить кончики, и теперь они мило пружинили при каждом движении головы.

— Как думаете, что там произошло?

Оборачиваюсь на голос и наконец-то решаюсь обвести взглядом всех оставшихся пассажиров.

Кроме меня и той девушки в вагоне застрял мужчина лет сорока, напомнивший всем пару минут назад о том, что «на этой ветке сети никогда нет». Он в метро гость не частый, слишком уж выбивается из общей массы. Костюм дорогущий. Слишком дорогие часы и ботинки, не выпачканные в уличной грязи. В его внешности слишком много «слишком». Откуда тогда знает о качестве связи в подземке остается для меня загадкой. Такие люди как он обычно снимаются в рекламах и представляют различные стоматологические клиники на уличных баннерах. Таких ровных и белых зубов просто от природы быть не может! Ни у кого. Да и сам он весь такой…ухоженный. Как-то даже слишком…

— Чего тут думать? — довольно резко отзывается полноватая женщина. — И так все понятно. Телевизор что ли не смотрите?

— Не смотрим и Вам не советуем, — произносит пожилой мужчина. — Вранье все в Вашем телевизоре. Только газеты еще печатают правду.

Телек не смотрю. Газет не читаю. Что в мире делается, знаю только из новостей в Интернете, да по разговорам одногруппников. Могло ли и у нас случиться что-то плохое? В столь поздний вечер, когда людей все же меньше, чем утром? Да еще и в выходной. Понятное дело, когда такое совершают утром понедельника, в час пик, когда все едут на работу. А в воскресенье, почти что в десять часов… Нелогично как-то.

Но, возможно, я просто ничего в этом не смыслю.

Продолжаю оглядываться.

В вагоне есть еще парочка человек, но они сидят далеко от нас и никакого участия в разговоре принимать не собираются. В прочем, как и я. Ничего дельного все равно не скажу. Мыслей о том, что случилось на платформе тоже никаких. Лучше молчать и не мешать думать остальным.

Шшш… Х-х-хы-ы… Шшш…

Невольно поднимаю взгляд к динамику. Может, машинист хоть что-нибудь скажет? Посоветует не беспокоиться и сохранять спокойствие. Так ведь они должны поступать в непонятных ситуациях? Или так они говорят только в фильмах, а в жизни машинист сейчас и сам ничего не понимает, пытаясь связаться с кем-нибудь из руководства и узнать у них о своих дальнейших действиях.

Шшш… Х-х-хы-ы… Шшш…

— С ним же там ничего не случилось?

Хороший вопрос. Что могло случиться с человеком, сидящим в комнатушке метр на метр, если не меньше, за закрытыми дверьми? По просмотренным мною ужастикам смело заявляю, что многое. И лучше никому туда не ходить и ничего не проверять.

Еще окажется, что дверь в кабину открыта, и никого в ней нет…

— Нужно дойти до головы поезда и узнать у машиниста, что произошло на станции.

Да, конечно. И почему нелогичные действия персонажей из фильмов теперь не кажутся мне такими уж нелогичными? Вон, люди вокруг меня собираются поступить точно так же, как те любопытные, которых в фильмах убивают самыми первыми. Нехорошо. Это нехорошо.

— Думаете, никто из первого вагона до этого еще не додумался? — спрашиваю я, обращая на себя внимание остальных.

Кажется, будто до этого они меня вообще не замечали. А тут я сама голос подала и…

— Наверняка додумались, — говорит «дорогущий» мужчина, задумчиво потирая подбородок. — Но в любом случае нам нужно перейти в другой вагон, чтобы проверить самочувствие остальных пассажиров.

— Вы врач? — спрашиваю я.

Чего это он о чужом самочувствии беспокоится?

— Вроде того, — произносит он, ободряюще мне улыбнувшись.

Зашибись. Врач есть. По сюжету еще должны быть плакса и парочка неразлучных влюбленных, которые особой роли в этой заварушке не сыграют. Еще загадочный тихоня, который всех спасет и «злодей», который в решающий момент всех бросит. И, конечно же, главный герой, от лица которого будет идти повествование… А, нет. Еще должен быть тот, кто в курсе происходящего и скрывает это знание от остальных до определенного момента. Но этим персонажем может оказаться и загадочный тихоня, и злодей, так что…

— Тогда пойдемте?

«Черноволосая» — окрещу ее так — недовольно топает ногой и скрещивает на груди руки. На роль плаксы она точно не подходит. Может, ей суждено быть злодейкой? Хотя…вряд ли. На тихоню она тоже не похожа, а вот на роль главной героини… Стоп, а разве ею должна стать не я? Вновь смотрю на свое отражение в окне, а потом кошу взгляд на «черноволосую». Опять на себя, затем на нее.

Нет, я до главной героини не дотягиваю. И это даже обидно как-то…

Но ведь я и не «плакса». Правда же? И в паре ни с кем не состою… Останусь я второстепенным персонажем, о котором потом никто и не вспомнит… Черт.