— Не объявился, я его нашел. Он у нас у Ивана Сомова лечился, на отца очень обижен, возвращаться не хочет, перевелся к нам. Парень хороший, сильный духом, честный, прямой. Заговор, кстати, против него был. Уничтожить хотели и почти преуспели. Надеялись, что отец второго сына наследником вместо Рона назначит. Кстати, ты своего полного адмирала за него получил. Это его тогда так срочно надо было на Эллану доставить. Операция требовалась. Экстренная. Так что нормальный сосед у твоего Алекса, не переживай! «И еще один аргумент в пользу примирения с отцом — сплетни прекратить»! — подумал про себя Эльриан. Вслух же сказал: А что, так и не убедил Алекса перевестись на факультет Космоса? Так и не захотел поддержать династию космопилотов?

— Нет, — вздохнул Пит, — уверяет, что не переносит субпространства, плохо ему при прыжках, но летает же как-то на другие планеты, вон, к деду с бабкой на Морион на этих каникулах летал.

— Ну, ты сравнил! Одно дело, когда ты пассажир, и другое, когда космолетом командуешь! Помнишь, сколько на Морионе отсеивали именно из-за субпространства! Так что не обижайся на парня, пусть своей дорогой идет!

— Пусть, но зато мой младший прямо спит и видит себя в капитанском отсеке. И учиться желает только на Морионе, а не у нас! Отпустишь? Ему через год поступать! Тем более, там родня жены имеется, присмотрят!

— Спортивный авионик освоит — отпущу. Надо же традицию поддержать, когда на Морионе турниры выигрывают элланцы!

— Спасибо! Подлетаем к Селене! Давай в кресло, швартоваться будем!

— Спасибо тебе, быстро довез! В целости и сохранности! — Эльриан с тоской бросил взгляд на пульт управления и опустился в кресло, как положено пассажиру

Итония, Терра, Эллана.

Прямо с космодрома Ренне поехал к брату.

— Долго ты показания собирал, — ворчливо упрекнул Рейджен, — осудили и так, уже в каменоломни спустили.

— И правильно сделали, Рон показания давать отказался, категорически. Так что мы с тобой в этом ошиблись. Никто не захочет без особой надобности такие подробности чужому человеку выкладывать. Душу рвать. У меня другие хорошие новости. Ронгвальд согласен с тобой поговорить. Не сейчас, не подпрыгивай. Когда императрица родит, в октябре. Сказал, что женщину на последнем месяце беременности нельзя напрягать приемом гостей. Так что планируй визит сразу после ее родов. И подумай хорошо, что ты говорить будешь, что бы снова что-нибудь не ляпнуть и его не оттолкнуть. Пойду, переоденусь с дороги. И еще, пока есть время, свози дочь на Парану, устрой ее жизнь. Джеронимо ее любит, сам у меня спрашивал, не передумали ли мы. Я его обнадежил. Так что если она в первые дни немного пропустит учебу, не страшно! Подумай об этом.

— Я не понял, что ты имел в виду под «ляпнуть»? Что, я совсем уже идиот в твоих глазах?

— Я просто предупредить хочу, что бы ты на теплый прием и задушевный разговор с Роном не рассчитывал! Он согласился с тобой говорить явно не по своей воле. Видимо, Эльриан как-то убедил. У Ронгвальда такое лицо было, когда он со мной говорил в последний раз! Мне казалось, что с трудом сдерживается, что бы мне в морду не дать. И, явно, второго шанса у нас не будет! Так что хорошо продумай весь разговор, мы его с тобой можем даже прорепетировать! Чтобы осечки не было.

— Хорошо, понял. Ждем роды у императрицы.

— Знаешь, что я еще вспомнил? Рон прямо сказал, что зря мы смерть Ингрид не расследовали. Прямо так и сказал, ничего рассказывать не буду, показания моих друзей у вас имеются, вряд их мягче допрашивали, чем его, и упомянул, что лучше бы расследовали смерть его матери, пока сиделка еще жива. Так что, наверное, надо расследовать. Хотя бы попытаться. И еще, это тебе, для того что бы понять, почему Рон так на тебя зол. Так сказать не слова, а материальное свидетельство. Заключение исследования тканей из нагноения у Рона на спине, того, что оперировали. Читай.

Рейджен взял заключение гистологического исследования операционного материала. Прочел, перечитал. Непонимающе повернулся к брату.

— Это что? Как в ране уголь мог оказаться?

— Просто. Выжгли. Сверху зажило, а внутри все сожжено. Вплоть до кости. А ты его с этим в крепость, в каменный мешок, к родителю твоей второй женушки. Даже медикам не показал. Представляешь, каково ему было? А теперь там часть лопатки удалили, костьотмерла, все вокруг воспалилось, часть мышц тоже сожжена, часть крепить не на чем. Через год повторно оперировать будут, сейчас мышцы новые растят. А из-за этого у Рона вся спина и плечи перекошены, впечатление такое, что горб растет. Вот так-то.

— Но я же не знал, не предполагал, что Драмм мое разрешение допрашивать Рона так воспримет! Он же без моего согласия даже допрашивать его права не имел!

— Вот перед ним, а не передо мной и оправдывайся. Что ты имел ввиду. Рон-то считает, что это ты на все согласие дал! Как и на продажу его в рабство на Обене. Думай!

***

Альберт не стал терять времени, прекрасно понимая, что Карус не бросит попыток выкрасть последнего представителя династии Гродтонов, поэтому поехал проверить, как выполнена его команда усилить охрану и, заодно, посмотреть на парня своими глазами. Прибыл в госпиталь без предупреждения, инкогнито, прошел по пропуску Норы, который она ему одолжила, и был обрадован отказом охранника, который усмотрел, что на пропуск на женское имя, пустить его в палату. Пришлось светить чип. Протектора пропустили сразу. Обхода врача еще не было, поэтому все четверо пациентов находились в палате. Альберт обвел всех взглядом, увидел знакомое лицо, старого конюха, поздоровался, спросил, когда он думает вернуться на работу, уточнив, что, естественно не на тяжелую, а для присмотра за молодняком. Уточнил, человеческим. Конюх расплылся в улыбке, сказал, что как выпишут, так сразу, соскучился по лошадкам, Альберт попросил не торопиться, вначале поправиться, а потом уже с новыми силами приступить к работе. С неудовольствием бросив взгляд на журналиста, известного в районе своими провокационными статьями. Приветливо кивнул третьему, незнакомому мужику, и обратил взгляд на молодого парнишку с ногой в фиксирующем аппарате. Совсем мальчишка, смотрит настороженно, слегка испуганно.