— Прекрати.

Черт, это как бить по стене.

— Нет, чемпион. А знаешь почему?

Она отступила и приняла боевую стойку.

Слоан внимательно посмотрел на нее.

— Почему?

— Потому что мы не такие. Мы не закрываемся друг от друга. Прошлой ночью тебе нужно было успокоиться, я дала тебе время. А сегодня удача отвернулась от тебя.

Балансируя на больной ноге, она ударила другой ногой по колену.

Слоан отпрыгнул и прищурился:

— котенок, у тебя последний шанс. Уходи. Или нарвешься.

Он медленно начал стягивать ленту с одной руки. То, как он напоказ разматывал ее, заставило Кэт занервничать. По ее коже побежали мурашки, а соски затвердели.

— А то что будет?

Слоан накинул первую ленту себе на шею и начал разматывать вторую руку.

— Я отведу тебя на мат, сорву с тебя одежду и изо всей силы буду тебя трахать. — Слоан отбросил вторую ленту и тяжело посмотрел на Кэт. — Бе-ги.

Взрыв неистового желания охватил сердце Кэт. Слоан нуждался в этом, ему нужно было отпустить то, что было глубже, чем борьба или раздражение.

— Я не убегаю от тебя.

Она нанесла удар в солнечное сплетение.

Слоан протянул руку, схватил ее за предплечье и потянул.

— Ты не победишь меня.

Лента на его шее болталась между ними, дразня ее. Почему он отбросил одну и оставил вторую? Она хотела знать?

Черт возьми, да.

Кэт стала удобнее, наклонилась, дёрнула локтем, чтобы заставить Слоана согнуться и ослабить хватку, и подняла руку.

— У меня преимущество. Ты боишься причинить мне боль.

Слоан приблизился к ней, легко блокируя каждый ее удар. Прежде чем Кэт успела что-то придумать, он сделал выпад, закинув руку ей за плечи и обхватив ее ноги второй рукой. Затем опустился на колени и осторожно положил ее перед собой.

Ошеломленная Кэт попыталась откатиться в сторону.

Слоан оседлал ее и поймал ее руки.

Боже, какой же он быстрый. Она услышала свое собственное тяжелое дыхание в такт музыке.

Он прижал ее запястья к мату и наклонился.

— Никогда не проси меня стоять и ничего не делать, пока ты сражаешься с человеком, который угрожает тебе.

Кэт перестала сопротивляться, завороженная тем, что мужчина прижимает ее к полу. Она наслаждалась его яростью.

— Ты злишься на меня?

— Я так горжусь тобой, что едва могу дышать. — Пауза. — Но ты моя. А я защищаю то, что принадлежит мне. Но мне пришлось беспомощно наблюдать тогда, когда ты была в лимузине, и вчера мне пришлось тоже бездействовать.

Его челюсть сжалась, плечи напряглись, а вены вздулись. Но он все же осторожно провел пальцем по синяку на ее лице.

— Я в порядке.

— Ты — моя. Ты в моей студии, и теперь я все контролирую.

Отпустив ее запястья, он схватил край ее футболки и стянул ее.

Прохладный воздух коснулся обнаженной кожи Кэт. Все, что на ней сейчас было — это брюки с низкой посадкой… и Слоан.

Он провел пальцем вниз по ее горлу к выпуклости груди, чтобы подразнить сосок.

Кэт втянула воздух, потрясенная огнем, устремившимся прямо вниз. Слишком много, слишком быстро. Это эмоции, бурлящие между ними, воспламеняли ее желание. Жажда быть заполненной им нахлынула, сбивая дыхание. Кэт схватила запястье Слоана, пытаясь удержать его. Она не хотела сдаваться без борьбы. Она хотела, чтобы он взял ее.

Его взгляд метнулся к ней.

— Слишком поздно, детка. Я все контролирую.

Она смотрела ему в глаза, оценивая, что может сделать с ними обоими. Не сдерживаться.

— Ты думаешь, что меня так легко… победить?

Она опустила руку, словно сдаваясь.

Его лицо побледнело, и он расслабил бедра, прижимая ее к себе.

— Кэт…

Слабак. Она перевернулась на живот, пытаясь выскользнуть из-под него. Кэт отползла на несколько сантиметров, прежде чем он обхватил ее за талию и рывком притянул к своей груди.

— Чувствуешь, что ты сделала со мной? — Он прижался стояком к ее пояснице. Слоан провел рукой вниз по ее животу под брюки. Пальцы дразнили ее, двигаясь взад и вперед. Он лизнул раковину ее уха и потребовал хриплым голосом: — Раздвинь ноги.

Она хотела этого. О, Боже, она хотела обжигающего экстаза, вызванного его прикосновением. Даже его дыхание у шеи заставляло Кэт дрожать от удовольствия. Только он заставлял ее чувствовать себя такой порочно живой и нормальной, самой собой. Она могла бороться, зная, что с ним она в безопасности.