— Спасибо, но я сама.

Пожилая женщина улыбнулась.

— Я знаю. Но я здесь, если понадобится моя помощь.

Кэт вздохнула и вышла в зал. Мать стояла в противоположной части. На ней были кремовые слаксы и топ под цвет глаз. В руке она держала золотистую сумку.

— Мам? Все в порядке?

Диана повернулась к ней, и Кэт рассмотрела усталость на ее лице.

— Тяжелая выдалась неделя. Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов отказалось от нашего препарата от болезни Альцгеймера. «Сирикс» под следствием, полиция вручила ордеры на офис Дэвида, лабораторию и компьютеры. Полный бардак.

Все, что создали ее родители, теперь находилось под пристальным вниманием.

— Прости, мам.

— Маршалл в ярости.

— Я разговаривала с ним. Кажется, он не злился на меня.

— На тебя нет, Кэтрин, но злится на отца и на меня. Он хочет, чтобы мы ушли и передали управление «Сириксом» в его руки, чтобы он сам провел компанию через это испытание.

Кэт резко вскинула голову.

— Маршалл так сказал?

— На вчерашней встрече. Это застало нас врасплох.

— Но…

Насколько Кэт знала, брат не интересовался управлением компанией, а просто хотел заниматься исследованиями. Но у Маршалла могли быть свои интересы. Она поговорит с ним позже.

— Мама, зачем ты мне это рассказываешь? Я больше не владею ни одной акцией «Сирикса». Я ничем не могу помочь.

Они забрали ее долю, когда она уволилась. Кроме того, она поддержит брата.

Мама огляделась по сторонам.

— Это хорошо.

Кэт не понимала, что происходит. Меньше недели назад Диана называла ее пекарню диабетом и сердечными заболеваниями в красивой упаковке.

— Хочешь чего-нибудь? У меня есть кофе, безалкогольные напитки и вода.

— Возможно в другой раз. Я зашла, чтобы отдать вот это.

Она потянула золотой мешочек.

— Что это? — удивленно произнесла Кэт.

— Музыкальная шкатулка, которую тебе подарила бабушка. Ты сказала, что хочешь забрать ее, и я принесла ее.

Кэт сунула руку в сумку и вытащила аккуратно завернутую коробку. Как только она освободила ее от бумаги, ее сердце затопило нежностью. Диана запаковала ее, чтобы та не повредилась. Возможно, у них еще была надежда.

— Спасибо.

Мать плотно сжала губы.

— Мама подарила мне такую, когда я была маленькой. Мне было все равно, я хотела химический набор и куклу для анатомии человека.

Кэт это знала и улыбнулась. Ей не нравились развивающие игрушки, которые ей покупали родители.

— Теперь я жалею, что не сохранила ее. — Мать положила руки на стеклянную крышку. — Мы с тобой не такие уж разные. Мы обе отвергли то, что наши матери хотели для нас.

— Скорее всего. — За исключением того, что бабушка гордилась Дианой. — Я работаю так же много, как и ты, и с каждым днем становлюсь все более амбициозной.

Легкая улыбка уменьшила напряжение на лице матери.

— Я уже несколько дней пытаюсь придумать, что тебе сказать, но до сих пор не знаю. Не понимаю, как я могла так ошибаться.

Кэт видела, как перед ней открываются разные пути развития событий. Она может поддерживать свой гнев и идти к горечи, а может свернуть на дорогу, которая приведет к чему-то новому.

— Я тоже ошибалась. Долгое время я пыталась быть тем, кем не являлась. Не думаю, что я когда-либо действительно любила Дэвида. — Точно не так, как она любит Слоана. — Но я лгала всем, включая себя, пытаясь полюбить его. Пытаясь быть той, кем, как я думала, должна быть, вместо того, чтобы быть той, кем являюсь.

Кэт не была в восторге от этого разговора, ведь постоянные клиенты, сотрудники и телохранитель могли их слышать, но она разговаривала с матерью, а та пристально смотрела на свою дочь.

— Я всегда завидовала твоему общению с бабушкой. Я хотела того же, но не знала, как этого добиться. Как общаться с тобой. Мне казалось, у нас нет ничего общего. Я могла разговаривать с Маршаллом, но не знала, о чем говорить с тобой. Когда ты начала встречаться с Дэвидом, когда вы обручились, у нас появилось хоть что-то общее.

От слов матери Кэт чуть не выронила музыкальную шкатулку.

— Мама…

Она не знала, что сказать. Ее мама была такой умной. Как так получилось, что она не знала, о чем говорить с собственной дочерью? У Дианы был высокий айкью, но, как оказалось, она такой же человек с недостатками, как и все.

— Это не твоя вина, а моя. — Диана показала на руку Кэт. — Я хотела, чтобы у тебя была музыкальная шкатулка и чтобы ты знала, что мне жаль.

И она развернулась и вышла.

Аккуратно засунув шкатулку обратно, Кэт отнесла ее на кухню.