— Я не знаю. Может, у тебя есть на то причины.

— Я ничего такого не делала, честно.

— А эти записи, — Шен перевел взгляд на верхний лист бумаги, лежащий на столе, — тоже не ты писала?

— Это… я.

— И ты понимаешь, что они означают?

— Конечно, понимаю, я ведь сама их написала!

Шен внимательно вгляделся в хрупкую черноволосую девушку перед ним. Она была ниже него практически на две головы, но, не считая роста, чем-то напоминала Рурет.

— Ты видишь призраков в этом доме? — спросил Шен.

— Призраков? — опешила Риту. — Не знаю… Какие-то призраки прошлого здесь определенно витают. Вот только монстр с красной лентой страшнее этих призраков.

— Когда ты в последний раз видела этого монстра?

— Не уверена… Может, лет в пять или семь… Но он никуда не исчез. Это самое страшное.

— А что это за тетрадь в печати? Что она сдерживает?

Риту перевела взгляд на растрепанную потемневшую тетрадь, лежащую в центре черной печати.

— Не знаю, сдерживает ли она что-то, — честно отозвалась она. — Но призраков точно содержит. На первой странице было написано не вынимать ее из печати, так я и делаю.

— Чья… эта тетрадь?

— Это дневник моей двоюродной бабушки. Она вела его в моем возрасте, потом она покинула этот дом, — произнесла девушка, задумчиво глядя на тетрадь. — Знаете, она умерла еще до моего рождения, но почему-то мне кажется, что у нас с ней много общего. — Она перевела взгляд на Шена. — Про вас там тоже есть.

— Я… — Шен взволнованно переводил взгляд с Риту на тетрадь, — я могу прочитать?

— Конечно. Только не выносите дневник за контур печати. Думаю, бабушка не просто так об этом предупреждала.

Шен медленно переступил через внешние линии печати и приблизился к тетради. Он присел на корточки и протянул руку к потрепанным страницам. Стоило его пальцам дотронуться до бумаги, как вспышка света словно бы озарила пространство и поглотила его. Шен зажмурился от неожиданности, а когда открыл глаза, увидел сидящую за столиком девушку. Вглядываясь в ее очаровательные, все еще несколько детские черты, он узнавал в них ту Рурет, что видел в своих снах и на портрете. Она сосредоточенно писала в тетради, то и дело обмакивая кисть в чернила.

— Рурет… — прошептал Шен.

Девушка тут же вскинула голову и пораженно уставилась на него. Шен, в свою очередь, даже обернулся, не понимая, на что она смотрит.

— Кто ты такой?!

— Ты меня видишь? — удивленно воскликнул Шен.

— Конечно, вижу! Ты стоишь прямо передо мной.

«Кто я? — лихорадочно думал Шен. — Что ей сказать? Я совершенно не ожидал такого развития событий!»

— Шен? — потрясенно произнесла Рурет. — Это ведь ты?

Шен все еще молчал, не зная, стоит ли подтверждать ее предположение.

— Ты так вырос!

— Ты не удивлена?

— Это ведь мой сон, чему здесь удивляться, — пожала плечами девушка и улыбнулась.

Вот уж действительно, в таком раскладе можно было уже ничему не удивляться. Вот только… Если для Рурет это сон, то что это для Шена?..

— Тебе так идет этот багряный наряд, — заметила девушка. — Ты в нем такой… — Глаза ее внезапно блеснули, будто на ум пришла потрясшая ее мысль. — Они ведь не забрали тебя, правда? Это ведь не будущее, в котором они забрали тебя?

Она встала из-за стола и взволнованно подошла к нему.

— Они? Забрали? — непонимающе переспросил Шен.

— Тени. Черные тени. Видел таких?

— Нет, — честно ответил он.

— Хорошо, — с облегчением улыбнулась Рурет. Ей пришлось привстать на цыпочки, чтобы дотянуться до его макушки и потрепать волосы.

«Это у них, похоже, семейное, — подумал Шен. — И все обращаются со мной, как с маленьким».

— Чем ты здесь занималась? — спросил он, перехватив ее руку.

— О, родителям лучше не знать, — заговорщицки подмигнув, сообщила Рурет. — Иди сюда, смотри, что я изучаю.

Она потянула его к столу. Шен склонился над ее свежими записями.

— Это ведь темные искусства, — пораженно осознал он.

— Ты тоже их будешь знать? — воодушевилась Рурет. — Я чувствовала эти силы с самого детства, но Шиан никогда не понимал, о чем я говорю. Мама называет это «особой чувствительностью». Наверное, это я научу тебя в будущем, да? Поэтому ты сразу понял, о чем здесь говорится?

Шен перевел взгляд на ее воодушевленное лицо. Он вдруг очень захотел крикнуть: «Рурет, прекращай, не занимайся этим!», но почему-то не мог выдавить из себя эти слова.