И Эйрих не знал, как к этому всему относиться. С одной стороны, тысяча конных лучников ему ой как нужна, он лучше всех обитателей этого мира знал, как надо обращаться с таким типом воинов, но с другой — деньги тоже очень нужны. Часть дохода от сделки будет пущена и на содержание остготского легиона в том числе, поэтому резко отрицательно выступать против действий Зелёной фракции Эйрих не может.

«Рот ест — хвост жиреет», — подумал он с досадой. — «Ладно, обойдусь без гуннских наёмников».

Но его впечатлило то, как Куруфин всё это провернул. Воспользовался очередной сварой между Красной и Чёрной фракциями, под шумок пустил эту не очень-то интересную инициативу, подав её через второго консула Балдвина, которому всё равно, что продвигать, лишь бы продвигать, а теперь довольный подсчитывает барыш.

— Ладно, — произнёс Эйрих. — Начинай потихоньку собирать пожитки и шатёр, к полудню мы выдвигаемся дальше.

Он вышел из шатра и окинул взглядом суетящихся воинов, спешно собирающих лагерь.

Время раненым они дали, тяжёлых отправили в ближайшую заброшенную деревню, где они будут находиться до тех пор, пока не смогут выдерживать поход. С ранеными и увечными Эйрих возиться не хотел, поэтому решил, что пусть они лучше отправятся обратно в Деревню.

Прошедшая битва, несмотря на понесённые потери, принесла много пользы: тысяча двести кольчуг и шлемов были отремонтированы и нашли новых носителей среди простых остготских воинов. Оружие и щиты тоже не остались трястись в повозках, поэтому из битвы они вышли сильнее, чем когда в неё заходили. Это, к слову, было ещё одной причиной задержки: ремонт трофеев занял время, ведь количество получилось внушительным, а кузнецов у них ограниченное количество.

Пока лагерь собирался, Эйрих взял с собой сотню воинов и пошёл рыбачить. Недалеко находилась река Силе, из которой они брали чистую воду на хозяйственно-бытовые нужды лагеря.

Снарядив удочку, Эйрих закинул крючок в воду и поставил удилище на рогатку. Сидя на раскладном стуле, он с философским выражением лица размышлял о «римской проблеме».

Он не сомневался, что Италию они возьмут. Аларих, несмотря на то, что очень силён сейчас, в итоге тоже падёт, потому что он не ровня Эйриху. И вот с этого момента, когда будет разогнан фиктивный Сенат Рима, начнётся неразрешимая «римская проблема».

Проблема эта заключается в том, что Италия уже давно не способна прокормить всю эту прорву народа, наплодившегося на почти дармовых поставках хлеба из Египта. Если Флавий Антемий сможет перехватить поставщиков, а он это и планирует, судя по всему, Эйрих может остаться один на один с проблемой голода. Где взять столько еды, чтобы римляне продолжали вкусно питаться и производить свои сверхценные товары? Как сделать так, чтобы они не разбрелись по окрестностям в поисках лучшей жизни, а остались в городах, продолжая производить сталь, бронзу, пергаменты и прочие атрибуты цивилизации?

Ответа у Эйриха не было, он знал, что видимых источников пищи пока не наблюдается, альтернатив Египту просто нет. А ещё он знал, что латифундии плотно завязаны на непрерывных поставках рабов. Есть рабы — есть хлеб, нет рабов — нет хлеба.

«Можно заставить римлян работать на полях, но это вызовет гнев народных масс, который выльется в бунты, способные смести любого правителя, как бывало уже не раз», — подумал Эйрих. — «Нужно что-то другое».

Пока что, на ум ему ничего не приходило. Да и римляне тоже не глупцы, хоть иногда и кажется иначе, тоже думали об этом. Тот же Флавий Антемий, фактически правящий Восточной империей, усердно пытается избавить Константинополь от «египетской зависимости». Эйрих, исходя из того, что уже знал о римлянах, предполагал, что вопрос будет решён с помощью персов, к которым активно подбивает клинья консул. Антемий хочет заключить новый мирный договор, чтобы возобновить торговлю — это Эйрих слышал в Большом императорском дворце, от магистра оффиций Лигариана.

Если у консула всё получится, то он обезопасит Константинополь от голода, а также почти перестанет быть заинтересован в поставках зерна из Египта. Но надо понимать, что египетское зерно не станет от этого никому не нужным, потому что возобновление торговли Восточной империи с Эраншахром (1) может означать начало экспорта дешёвого зерна на южные персидские рынки, — Эйрих не до конца понимал, как работает настолько масштабная и сложная торговля, ведь в его времена всё было проще и как-то иначе, но он уже слышал, что шахиншахи с императорами активно пользуются «заградительными пошлинами».

«Чтобы местные магнаты не сохли от голода, видимо…» — подумал об этом Эйрих. — «Во всё это надо будет вникать, всё это надо будет понимать. В Сенате и близко о таком не слышали, а ведь это в будущем станет и нашей проблемой тоже. Без римлян и не разберёшься толком…»

Поплавок из пробки «заклевал», Эйрих перехватил удило и начал выводить рыбу на нужную траекторию, чтобы леска не оборвалась и удочка не сломалась.

На крючок насело что-то крупное, поэтому претор выбрал тактику изматывания. Неизвестная рыба активно сопротивлялась, не желая расплачиваться жизнью за жалкого червячка, но силы её были не безграничны. Подгадав момент, когда рыба окончательно вымоталась, Эйрих потянул удило и вынул из воды очень крупного окуня.