Мама всегда являла из себя яркую представительницу адовой женщины, не закрывающей рот, закатывающей истерики и генерирующей каждый день новые, убийственные идеи. Яркая, шумная, взрывная. Сейчас немного успокоилась, а ещё совсем недавно могла вцепиться в волосы любой женщине, посмевшей посмотреть на её мужа. Перья летели только так, как и мебель вокруг. Страшно представить, чтобы она наворотила, если б поймала отца на измене. И ему было страшно, поэтому на других он никогда не смотрел.

– От нашей дьявольской семейки не спрячешься, - понуро ткнул ножом в тарелку он, обдумывая дальнейшие действия. – Я к тебе присоединюсь, наберусь сил и успокою нервы, а когда вернёмся, матушка весь свой потенциал на тебя перебросит. Может отстанет от меня.

– Ир, но это мой предначертанный путь, и пройти я его должен один, - запротестовал, внутренне понимая, что идея брата плоха. Где-то в глубине заскребло противное чувство неприятия его предложения, и сразу всплыло перед глазами довольное лицо, пошло облизывающееся от вкуснятины, украденной у моей занозы.

– Да ладно тебе, братишка. Я не помешаю. Буду идти сзади и общаться с крошкой, которую ты подцепил, - довольно усмехнулся. – Признайся, горячая малышка?

Посмотрел на него, с намёком перевёл глаза на покрасневший лоб, усмехнулся в ответ и запрокинул кружку. Горячая. Обжечься можно. Мелкая, но с таким темпераментом даст фору любой демонессе. И, вот бесит. Пообщаться он хочет. Знаю я его. Присосётся, как пиявка, потом хрен отдерёшь. А она такая маленькая, такая беззащитная.

Александра

Боже ж мой! Скрути мои руки в узел и приклей к животу. Почему? Ну почему я пускаю их в ход в любой ситуации? Что мешает мне сначала думать, а потом ими махать? Кто просил снова показывать мастерство боевого искусства?

Ну посмотрело это отродье ада на меня, как на кусок мяса. Ну облизнулось от обильного слюнотечения. Ну не сдержался и попробовал, отщипнув кусочек. Или правильнее – отсосал, раз эмоции высасывает? Чёрт, чёрт, чёрт! Да какая разница, отщипнул или отсосал? Не убил же в конце концов, чего дёргаться? Зачем надо было обламывать кайф его демонейшиству метким ударом по лбу? Это мой рогатый мутанчик уже привык к вывертам судьбы, а реакция постороннего была неизвестна. И с каждым толчком сердца она становилась ярче и ярче.

Кажется, монстр прикусил язык, потому что на губе у него выступила сруйка крови, а за ней раздался шипящий скулёж, вырывающийся из утробы. Присела слегка, напряглась, готовясь спружинить и пустить в ход всю силу половника. Вспомнила слова тренера: «Не важны, Александра, габариты противника. Важно, куда бить. Выколи ему глаз, и он будет скулить как баба».

– Что это было? – прорезался голос у подбитого, зажавшего ладонью лоб. В его глазах расползались языки пламени, заполняя радужку гневом.

– Сандра, поднимись в номер, пока я с братом поговорю, - спокойно произнёс Инис, не отрывая взгляда от пострадавшего, увеличивающегося в объёмах.

– Но… - растерялась я, боясь сделать резкое движение и спровоцировать хищника.

– Пожалуйста, Сандра, - более твёрдо надавил Ин, и в этот момент я по-настоящему испугалась.

Метнулась к лестнице, сверкая пятками и надеясь на дружескую поддержку моего демонюки в успокоении разгневавшегося монстра. Влетев в верх и захлопнув дверь, попыталась придвинуть к ней комод, но, в отличии от икеивской мебели, сделанной из бумаги, этот образец ручной работы даже на миллиметр протащить не смогла.

Сползла по стене на грязный коврик, обняла единственную связь с домом и отдалась на волю слезам. Окончательное осознание того, что меня несколько минут назад жрали, без моего согласия, незаметно для меня самой, привело в ужас. Что же это за мир такой, где дьявольские создания могут безнаказанно лакомиться тобой? И куда попали девчонки, с учётом того, что обстановка в других государствах не лучше?

До меня только сейчас дошла фраза маргинального ублюдка: «Какую крошку зацепил. Поделишься по-братски?» Представила себя лежащей на столе с привязанными конечностями, а по обе стороны от меня сидящих демонов со столовыми приборами.

Не знаю, сколько просидела так, но в какой-то момент меня накрыло, вымыв с истерикой живые чувства. Пустота в груди, противно упирающаяся в рёбра, прострация в голове, расходящаяся мутным пятнами, тяжесть в руках и ногах, свинцом притягивающая к полу. Как собачка свернулась на половичке и провалилась в нечто густое и серое.

Сквозь тёмную завесу почувствовала на себе руки, поднимающие вверх, горячее дыхание, касающееся волос, хриплую вибрацию, произносящую – заноза моя, и мягкость под спиной, рядом с греющим радиатором.

– Испугалась, мелкая, - прошептал Инис во сне.

– Он жрал меня, - жалобно проскулила, устраиваясь поудобнее.

– Я ему больше не позволю, - утихающий шелест на задворках памяти. – Никому не позволю.

Утром проснулась с головной болью, ноющим желудком и ощущением насыпанного песка в глазах. То ли от голода, так как вместо ужина развлекалась с половником, а потом рыдала на половичке, то ли нагрянули последствия от бесконтрольного демонического перекуса.

– Много он вчера успел? – первое, что спросила, оторвавшись от его груди. Странное чувство просыпаться второй раз растёкшейся на демоне. Не определилась о чём это говорит. О моей распущенности и низкой социальной ответственности, или о его дурной привычке всё сгребать на себя.