Пока училась в Медицинской Академии — приоритетом ставила учебу, а на работе свободных мужчин, которые обратили бы на меня внимания — не нашлось. Возможно, не малую роль играла и моя внешность. С ростом метр восемьдесят пять сантиметров, я всегда была достаточно крупной девушкой с широкой костью и небольшим избытком веса. Не компенсировали это ни густые темно-русые волосы, ни грудь четвертого размера, а серые глаза скорее подчеркивали мою невзрачность.

Я никогда не пользовалась особым мужским вниманием, и к этому возрасту серьезных отношений у меня не было. Конечно, дважды в жизни я встречала тех, с кем надеялась построить семью, но оба раза отношения оказались бесперспективные. Для обоих я оказалась лишь «запасным аэродромом».

Впервые случилось это на первом курсе медицинской академии, парень был моим одногруппником. Умный, высокий, красивый, уверенный в себе, у нас во многом совпадали интересы. Как здесь было не влюбиться? Мне нравилось с ним общаться. И я сама искала лишний повод поговорить, теша себя надеждой, что тоже интересую его не только как собеседник, но и как девушка. Было несколько встреч вне учебного времени, совместные прогулки и покатушки на крытом катке, к которым я относилась как к свиданиям. Как-то раз, провожая до остановки, он меня поцеловал, и я ошибочно решила, что мы начали встречаться. А потом от сокурсников дошли слухи, что у него через несколько месяцев будет свадьба. После этого я ударилась в учебу, старательно не замечая при этом ни его, ни других парней с нашего потока, во всяком случае, не рассматривая их в качестве второй половинки. Если честно, иногда, долгими пасмурными осенними вечерами, когда мне вдруг становилось совсем одиноко, в моей голове проскальзывала мысль о том, как могла бы сложиться наша с ним жизнь, если бы с самого начала я была с ним чуть смелее и не маскировала свои чувства под дружеские.

Во второй раз около года назад меня угораздило дать шанс состоятельному мужчине на шесть лет старше меня. Правда, достаточно скоро выяснилось, что он глубоко женат и у них с женой недавно родился второй ребенок. Узнала я это при достаточно комичных обстоятельствах, когда по делу заглянула к подруге, оказавшейся их участковым педиатром. Вспомнив его лицо, которое он старательно прятал от меня в коридоре больницы, я чуть в голос не рассмеялась. Он после приходил, пытался мне что-то объяснить… Но для меня подобные отношения были неприемлемы! Второй случай не стал для меня столь болезненным, как первая любовь, скорее результат оказался ожидаемым, но я еще больше разочаровалась в мужчинах.

Родителей очень заботила моя несостоявшаяся личная жизнь. Видимо поэтому, когда я в подарок купила горящие путевки в Египет на тридцати пяти летнюю годовщину их брака, мама взяла еще одну для меня, мол, они без меня не смогут разобраться в чужой стране. И я пошла на уступку, хотя в связи с этим пришлось брать неделю отгулов перед плановым отпуском.

Пока я сидела на скамейке, глубоко погрузившись в размышления о своей скучной и ничем не примечательной жизни, зазвонил телефон:

— Алло! Да, мам, я освободилась. Иду домой. Мне сегодня к вам зайти? Хорошо. Тогда встретимся завтра в аэропорту. Я для вас такси закажу на семь часов утра. Да, я часть вещей уже собрала, а сегодня вечером упакую оставшиеся. Зачем? Нет, не нужно! Ну, мам, мне не пять лет! Сама справлюсь. Хорошо, я возьму красивые платья. Конечно же, есть. Давай, пока. Я вас тоже.

Положив трубку, я улыбнулась — наверное, для матери я навсегда останусь ребенком — и, встав со скамейки, направилась домой.

Я ждала родителей в аэропорту. Наконец услышала у себя за спиной знакомые голоса:

— Да, вон же она. Куда ты вещи тащишь? Говорю же — вон она стоит. Не видишь, что ли?

Я обернулась на голос и увидела маму. Она все еще оставалась миловидной — шатенка выше среднего роста, с очень женственной фигурой, и хотя с возрастом мама набрала несколько лишних килограммов, но даже не думала комплексовать по этому поводу, уверяя всех, что полнота её молодит, разглаживая мелкие морщинки. Мама вечно что-то тараторила, бухтела по любому пустяку, но я никогда не видела её в гневе или истерике.

— Откуда же я могу знать, где это твое «вон там» находится? Даже за тридцать с лишним лет еще не научился читать твои мысли, — отец по-доброму улыбался.

По характеру он полная мамина противоположность: высокий, крепкий, но худощавый мужчина, молчалив и сдержан, но его лучше не сердить. Если уж папа разойдется, то достанется всем. Словесно отчихвостит так, что мало не покажется. Правда, на моей памяти такое случалось всего несколько раз в жизни.

Мама увидела, что я смотрю в их сторону, радостно заулыбалась и заторопилась навстречу.

— Доченька! — мама заключила меня в теплые объятья и поцеловала в щеку. А я вдруг поняла, насколько же по ним соскучилась и ответила ей тем же.

Отец же ограничился коротким:

— Привет, дочь! — но по его добродушному лицу было заметно, что он очень рад меня видеть, и даже чем-то воодушевлен. Наверное, предстоящей поездкой.

— Это у тебя всего? — удивился папа, пристально смотря на мой маленький чемоданчик и миниатюрную дамскую сумочку — клатч, которую я держала в руке.

— Ну, да… А я смотрю, мама набрала вещей, как будто на год туда ехать собралась. — У них на двоих оказалось два больших чемодана, и большая женская сумка, которую мама держала в руках. «Надеюсь, что она пройдёт по меркам ручной клади» — промелькнула мысль в моей голове, — Куда вы столько всего набрали?

Отец со скептической улыбкой процитировал слова, явно принадлежавшие любимой супруги: «Только самое необходимое».

Я тяжело вздохнула:

— Ладно, пойдемте, скоро на наш рейс посадку объявят.

Дорога пролетела удивительно легко, но добрались мы до гостиницы уже ближе к вечеру, ощущая себя уставшими. Зарегистрировались на ресепшене и, взяв ключи от своих номеров, отправились заселяться.

Открыв дверь своего номера, была приятно удовлетворена наличием здесь большой и удобной кровати, а так же достаточно просторного объединенного санузла. Наскоро приняв легкий душ, я решила, что вещи разберу не спеша завтра. Достала из чемодана только ночную сорочку, забралась под одеяло и, вдыхая свежий аромат чистого белья, быстро впала в сладкое забытье.