С языка чуть не слетает вопрос, приходится опять уткнуться в меню. Здесь всего несколько позиций, и я выгляжу глупо, изучая его дольше двух минут. Поэтому снова скидываю взгляд.

Мама Мирона смотрит на меня с нескрываемым интересом, и я решаюсь:

— Вы, наверное, не помните меня, мы встречались. Вы одолжили мне платье. И я так и не вернула его вам.

Говорю сбивчиво, на одном дыхании. Я так не волновалась даже на тесте, который сдавала сегодня с утра.

— Конечно, я тебя помню, Ангелина, — мягко произносит Ирина. — Ты очень эффектная и приятная девушка. Саше очень повезло. Ты ведь всё ещё с ним?

При упоминании Соколова моё настроение падает вниз. На этой неделе мы ещё не виделись. А значит, завтра или даже сегодня придется его навестить.

Идёт разбирательство по делу об аварии, которую Саша устроил, и он почти не выезжает из загородного дома своих родителей. Окопался там как в убежище. Сидит в окружении компьютерных игр, чипсов и вечно суетящейся над ним матери.

— Да, вместе. Мне с ним тоже очень повезло. У него сейчас реабилитация, поэтому мы редко видимся, — вру и чувствую, как неприятно начинают гореть щеки.

— Ох, я знаю, это долгий процесс, главное, чтобы рядом были близкие люди. Очень понимаю Эвелину и тебя. Марк, мой младший сын, тоже пострадал в аварии в том году. Мы немного переборщили с вниманием, и он отослал нас с Мироном обратно. Чтобы не мешали ему восстанавливаться.

Сердце на секунду сбивается с ритма. Опасная тема. Братья Гейден. Младшего я никогда не видела, но легко могу представить, как он выглядит. Ведь они с Мироном близнецы. И мне кажется, Марк — это единственный для Мира человек, ради которого он готов на всё. Абсолютно на всё. Я видела.

— Не ожидала вас здесь увидеть. В поезде, — стараюсь восстановить сердцебиение и перевести разговор на более нейтральную тему.

— Из-за снегопада огромные пробки. Оставила водителя в столице. Можно было задержаться ещё на день, сняв гостиницу, но не хотела терять время. Спешу домой. Утром прилетели сыновья, но из-за важной встречи я не смогла с ними поехать. Теперь ждут меня дома. Голодные, — с улыбкой на губах произносит Ирина. Она говорит что-то ещё про дела и работу, про суету в её салонах красоты перед праздниками и даже предлагает зайти к ней в салон в гости.

Я отстранённо киваю.

Меня прошибает холодный пот и тут же кидает в обжигающий жар.

Мирон вернулся? В город? Насовсем? Где он был?

Его социальная сеть пустовала все два месяца. Аккаунт словно перестали вести. Он даже не бывал в сети. Я проверяла.

Это значит, что он придёт в универ? И мы снова столкнёмся?

Только что-то мне подсказывает, что он больше даже не взглянет в мою сторону. А в ответ я постараюсь дистанцироваться от него насколько смогу.

Телефон вибрирует в кармане пальто уже в третий раз за последние десять минут. Удобнее перехватываю покупки, полученные в пункте заказов на углу дома, и тычу локтем в кнопку лифта.

Эвелина Соколова понятия не имеет, что иногда люди могут быть заняты чем-то ещё в ожидании её звонка, кроме как гипнотизировать взглядом мобильник и отбивать ритм носком об пол. По крайней мере, так она думает обо мне. В том, что звонит именно моя будущая свекровь, нет никакого сомнения. С таким упорным постоянством это делает только она, и только когда ей от меня обязательно что-то нужно. Последнее время, к моему облегчению, это случается всё реже.

Прижав коробки к стене, четыре раза проворачиваю ключ в замке и дёргаю дверь на себя.

Захожу в квартиру и, как обычно, замираю на пороге. С восторгом оглядываясь.

Чисто и пусто.

До сих пор не могу поверить, что живу одна!

Мать Соколова сдержала своё обещание и сняла мне отдельную квартиру. Не царские хоромы размером с футбольное поле, а небольшую светлую гостинку. С хорошим ремонтом, новой сантехникой и отличной шумоизоляцией. Но как же я рада и этому жилью, где могу быть сама себе хозяйкой, ни под кого не подстраиваясь! Не переживать, что из холодильника исчезнет еда, что кто-то воспользуется моим полотенцем в ванной или залезет в мой комод с нижним бельем.

— Ангелина! — взвинченно цедит через зубы Эвелина, поднимая трубку на первом гудке. — До тебя не дозвониться. Ты где?

— Дома, готовлюсь к сессии. Где же мне ещё быть?

— Ещё не выздоровела?

Удивлённо приподнимаю бровь.

Пришлось соврать, что валяюсь с температурой под тридцать восемь и кашляю как туберкулёзник, чтобы никто меня не искал эти дни. Хотелось оставить поездку в столицу и мои планы по учебе в секрете. Не думаю, что госпожа Соколова одобрит мой план по отъезду из города на целый семестр.