— Ангелина, готова? Ещё немного попозируешь? — зовёт Роман, не отрывая взгляда от своего фотоаппарата, видимо просматривая отснятый материал.

Зато рыжая уставилась прямо на меня и громко присвистывает:

— Теперь она точно готова.

Вот чёрт!

И на меня уже смотрят почти все.

Мальвина всплёскивает руками, хватается за кисти для макияжа и спешит в мою сторону, расталкивая остальных.

Ирина приподнимает брови. На её красивом лице читается лёгкое замешательство, а затем она быстро отводит взгляд и осматривает студию.

Надеюсь, у Гейдена хватит ума остаться за ширмой, и надеюсь, никто не успел меня хватиться. Улыбаюсь его матери, игнорируя немой вопрос в её взгляде, направленный на мой рот. То, что моя помада безжалостно размазана и испорчена, мне понятно и без зеркала.

— Я сейчас всё поправлю, — рядом со мной возникает Мальвина. — Тебя что, пытались сожрать?

— Нет, я неудачно попила воды.

— Ага, ещё скажи, что сосала чупа-чупс.

Молча опускаюсь на стул, позволяя ей привести в порядок мой макияж, который так безжалостно испортил Мирон.

Больше никто не комментирует мой внешний вид. Я встаю перед фотографом и со злостью смотрю в его сторону, собираясь выполнить, что от меня требуется, и наконец уйти. Надеюсь, огня в моих глазах теперь достаточно, потому что в душе творится настоящий пожар.

13.1

Остаток съёмки проходит в напряжении. Я зла, и меня колотит. Если Мирон хотел вывести меня из равновесия, опять пошатнуть мой мир, чтобы он содрогнулся от его присутствия и затрепетал, ему это удалось.

Не хочу выслушивать его предложения. Ничего стоящего всё равно не услышу. Сделки, завязанные на деньгах, меня больше не интересуют. Просто секс — тоже. Даже отношениями меня больше не заманить в тёмные дьявольские сети Мирона. Наоборот, хочется вырваться, уехать подальше, вытравить его из своей головы и сердца.

Стать свободной.

Только тело до сих пор пылает в тех местах, где он меня касался. На языке всё ещё чувствуется вкус Мирона. А колени становятся мягкими, когда мой взгляд наконец цепляется за фигуру в чёрной толстовке с накинутым на голову капюшоном.

Гейден выходит из-за ширмы, смотрит на на меня в упор, пытаясь смутить. Выше приподнимаю подбородок и прожигаю его взглядом в ответ.

Мирон прячет руки в передние карманы джинсов и поднимает брови. Никуда не торопится. Не уходит. Просто смотрит. Так смотрит, что кожа покрывается мурашками, а соски напрягаются и проступают под тонкой тканью платья.

Я тряпка. Даже когда злюсь и искренне ненавижу его, всё равно реагирую мгновенно.

Но я уже знаю, как задеть дьявола.

Опускаю ресницы и тут же взмахиваю ими вверх. Выставляю вперёд ногу в разрезе платья и немного откидываюсь назад, принимая выгодную позу. Пусть смотрит на то, что никогда больше не будет его.

Мирон кривит губы в усмешке. Губы, которые ещё недавно терзали мои. Ласкали и целовали так, словно и правда соскучились. Проходится взглядом по моему телу так, словно жалит его. Запоминая каждый изгиб, каждую деталь.

Встряхиваю локонами и запускаю пальцы в волосы, взлохмачивая их. Все взгляды в комнате обращены в мою сторону. Камера Романа делает снимки нон-стоп.

Спускаю лямку платья, придерживаю ткань на груди руками и стягиваю зубами шёлковую перчатку за указательный палец.

За спиной фотографа Ната запихивает в рот бутерброд и показывает два пальца вверх, подбадривая меня.

Только моё представление не для всех, а для одного-единственного, который следит за мной с непроницаемым лицом и маской безразличия. Но я вижу, как темнеют глаза Мирона, как он сжимает руку, спрятанную в кармане, в кулак и как напрягаются желваки на его челюсти.

Нужный эффект достигнут. Дьявол взбешён, возбуждён и не представляет, что я приготовила для него на десерт.

— Отлично. Шикарно. Я снял всё, что хотел, можешь расслабиться, Ангелина. Ты отлично поработала, — долетает до меня бодрый голос фотографа.

Я так вхожу в роль роковой соблазнительницы, что не сразу реагирую, возвращаясь в реальность.

Рассеянно моргаю, поправляю платье и осматриваюсь.

— Что, уже всё? Можно идти?

Ирина Гейден улыбается, рассматривая только что сделанные снимки.

— Всё! Закончили! — произносит она и взмахивает рукой, прося немного внимания.

Хозяйка всего этого безумия выглядит довольной и благодарит команду и фотографа за проделанную работу.

Завершение съёмки предлагает отметить шампанским и сетом мини-пирожных. Звучит гул одобрения.