Я хотел выждать ещё момент. Женщина всё-таки. Платье ей испачкали. Может любимое, в конце концов. Или чей-то подарок. Всякое может быть. Но потом Сандал показал мне картинку снаружи и я охнул.

Минус два мешка с добычей. Той самой, что мы собирали, потроша трупы пробойных тварей и вырезая из них нужные части. Ну уж нет, смертная. Ты сама напросилась на урок вежливости.

Помимо уничтоженных мешков, ястреб продемонстрировал и общую картину происходящего — неизвестная плавила мрамор по всему залу, собирая его потоками и подтягивая ко мне. От стойки, из-за которой сбежал персонал, остались лишь жалкие остатки, а все присутствующие отбежали к стенам, стараясь убраться подальше от кипящей породы.

Вливая силу в кольчугу, я отдал приказ Сандалу. А потом протолкнул через толщу раскалённого мрамора ту самую печать, которой убил оживший луг. Только ударил не по самой смертной — целью стало большое серебряное украшение, что висело на её шее. Оно же служило основным защитным артефактом и одновременно накопителем. Ядро сложной системы, которая формировала вокруг неё несколько слоёв причудливой защиты.

В момент столкновения, оттиск потянул из меня целый поток силы. Да ещё и не сработал сразу — печать пожирала настоящий поток энергии, но пока не могла расколоть артефакт. Впрочем, это был лишь артефакт смертных, а не пробойный монстр, внутри которого имелся какой-то объём божественной мощи. Поэтому я пустил в дело осколок «искры» и уже через секунду массивное украшение превратилось в груду бесформенных кусочков металла.

Ястреб сразу же спикировал вниз и соприкоснувшись с родовым перстнем девушки, попытался перевести его в призрачное состояние. С весьма неожиданным результатом, надо сказать — Сандала отшвырнуло куда-то в сторону, а картинка перед глазами сразу же исчезла.

Зато смертная отвлеклась от применения своего Дара. Пусть меня всё ещё окружал расплавленный мрамор, но прежнего давления не было. Поэтому, по максимуму напитав кольчугу, я влил силы в ноги и оттолкнувшись, просто сделал рывок в сторону, пробив толщу раскалённой породы.

Пепельноволосая патрицианка, что изумлённо пялилась на свой родовый перстень, сразу же впилась в меня хищным взглядом. А я ударил печатью правды и как только оттиск коснулся девушки, выкрикнул вопрос.

— Чего ты больше всего хочешь в жизни?

Та открыла рот и замерла, уставившись на меня. Несколько секунд так и простояла с дрожащими губами. Судя по длительности сопротивления, силы в ней была просто прорва.

— Свободы.

И почему я не удивлён? Очень многие завидуют патрициям, но мало кто понимает, что это на самом деле такое — быть ребёнком из богатой и влиятельной семьи.

Воспользовавшись секундной заминкой, девушка снова пустила в ход Дар и вверх взметнулись фонтаны раскалённого мрамора, который было оказался на полу. Но тут в воздухе молнией промчался разъярённый Сандал. Сейчас ястреб излучал столько гнева, что ему наверное позавидовал бы и запертый в Тартаре Кронос.

В следующее мгновение девушка охнула, машинально потянувшись руками к низу живота. А ястреб прекратил изображать из себя молнию Юпитера и возник около стены. С изящными кружевными трусиками, украшенными серебром, что плыли в воздухе позади него.

Я же воспользовался ситуацией и задал ещё один вопрос.

— Зачем ты начала этот бой?

Та изумлённо моргнула, не отрывая от меня взгляда. Сглотнула слюну. И всё же ответила.

— Мне хотелось выплеснуть злость. Хотя бы кого-то убить.

Занятный у неё образ мыслей. Раз хочется кого-то прикончить, но нельзя, значит можно забрать жизнь у другого. Отыграться и выплеснуть свои эмоции.

— То есть ты признаешь, что твоё запачканное платье не стоит того, чтобы из-за него умирать?

Её выражение лица напоминало путника, который видит оазис в пустыне и из последних сил бредёт к нему, ещё точно не зная, правда там что-то есть или это очередной мираж.

— Смотря кому именно придётся умереть.

Ловко она выкрутилась. Мозги в голове всё же присутствуют.

— Довольно!

Громкий голос повелительно прокатился под сводами высокого потолка, а расплавленный мрамор моментально закаменел, возвращаясь в привычное себе состояние.

— Раз вы оба успокоились, думаю стоит закончить. Или вызвать друг друга на дуэль, раз вам так хочется сражаться.

Я повернулся к рослому мужчине, что шёл к нам по изувеченному полу, постукивая тростью. А девчонка неплохо постаралась — считай половина огромного холла полностью лишилась плитки. Да и солидная часть колонн тоже осталась без облицовки.

Развернувшись к приближающемуся мужчине, она натянула на себя маску спокойствия.

— Простите отец. Этот невежественный смерд испачкал моё платье, а затем посмел заговорить в оскорбительном тоне.

Мужчина чуть замедлился, смотря на дочь.

— Я всё видел и слышал, Илва. Да, он был неправ. Но ты первой прибегла к оскорблениям, не зная, кто перед тобой.