Меня раздражает в ней всё! И эта лёгкость, с которой она бежит мне навстречу. И улыбка, которая делает личико юной Олеси ещё милей. И этот наряд в обтягон! Джинсики, майка. Вроде всё просто! А как идеально сидит.

— Здравствуй, Олесь. Как дела? — говорю.

А она подбежала, прячет в кармане смартфон. Будто я не увидела, что она с кем-то писалась. Лучше б порядок навела! Платья висят как попало.

— Сегодня вообще тишина, — сокрушённо вздыхает Олеся.

— Оно и понятно, — говорю, поправляя висящий вкривь-вкось балахон.

— За то вчера всё гребли! — восклицает девчонка, и тут же, схватив, демонстрирует вещь, — Настя Витальевна, гляньте! Вам очень пойдёт!

Я смотрю на вещицу. Красивая ткань. Силуэт по фигуре. Только очень уж яркий! Красный, в белый горох.

— Ты мне льстишь, — улыбаюсь.

— Почему? — возражает Олеся.

Что ни отнять, у неё есть какая-то чуйка. Она может долго игнорить клиентов, сидеть с телефоном в руках. Но, если уж встанет, то обязательно втюхает что-нибудь даме, зашедшей сюда «посмотреть».

И вот, ты, сама удивляясь, выходишь с покупкой! И, вместо скромной футболки, в пакете лежит сарафан, блуза, брючный костюм. Что, по словам консультанта, всё это время ждал на вешалке только тебя.

Вот и я, поддавшись Олеськиной лести, решила примерить то самое платье. Стою и смотрю на себя. На очертания женственных форм, подчёркнутых тканью. Колени видны! Стыд-позор. И талия слишком обтянута. Будто я выставляю себя напоказ. Хотя… в самом деле красиво.

Вспоминаю, как мы отдыхали на море втроём. Я, Илья и Дениска. Он был ещё маленьким. Мы сняли комнату у одной бабули. И та безвозмездно смотрела за ним.

— Что вам, молодым! Отдыхайте, — говорила она.

И мы убегали на море. Купались на диком, заброшенном пляже. Совсем нагишом! И платье тогда на мне было такое же яркое. Только синего цвета. И юбка едва доставала середины бедра…

«Ну, вот, и зачем оно мне?», — думаю, глядя на красный кусочек материи. В машине прохладно. Снаружи жара. Я вздыхаю. Смотрю на себя в зеркало заднего вида. Морщинки видны вокруг глаз. И седой волосок между тёмных торчит, привлекая внимание. Выдёргиваю его. И, откинувшись в кресле, беру телефон.

На том конце провода долго молчат. Но я жду. Знаю, что мама в саду-огороде. Не слышит, скорее всего.

Трубку берёт не она.

— Ма! — восклицает Диана.

— Зайчик, привет! — отвечаю я радостно, — Где бабуля?

— Травит жуков колорадских. Позвать?

— Перезвонит пускай, — говорю я с улыбкой, — Как там дела?

— Нормально, — вещает дочура, — Маринка на лето приехала.

— Ну, здорово! Всё ж веселей, — говорю ободряюще.

Знаю, что дочка не очень-то любит гостить у бабули. Но там — свежий воздух. Пригляд. И еда, всегда свежая, с грядки! Так что приезд её лепшей подружки, избавит меня от нытья.

— Ага, мы на пляж собирались, — делится планами дочка.

Там река, небольшая и мелкая. Я сразу волнуюсь:

— Только не плавайте далеко, хорошо?

— Ага, — равнодушно бросает Дианка, — Ма! А вы с папой уже решили, что подарите мне на ДР? — говорит, имея ввиду день рождения.

— Нет ещё, — жду, что попросит мой «жаждущий ангел».

Куклы уже не годятся! Запрятаны в шкаф. Теперь на повестке — наряды, косметика, гаджеты. И если я против второго и третьего, то Илья потакает капризам Дианы. Покупает любовь! Будто знает, что скоро «семейное древо» рассыплется.

— У Маринки айпад! Я тоже хочу, — предсказуемо просит Диана.

— Посмотрим, — отвечаю расплывчато.

Оставляю бабуле привет. Хорошо, занята! Не выслушивать вечные драмы о том, как желтеют её помидоры. У них там сообщество «вдов-огородниц». И урожай патиссонов гораздо важнее семейных проблем.

В последний раз мать мне поведала сон:

— Настя, мне снилась кукушка! — сказала она обречённо.

Я грешным делом подумала — к смерти. Не зря у пернатой принято спрашивать: «Сколько мне жить?».

— Дурной знак, — добавила мама, — Надо бы в церковь сходить.

Это потом я уже прочитала, что кукушка сулит разрыв отношений. А если ещё и кукует во сне, то предвещает обман. Очевиднее некуда! Правда, неясно, отчего она снилась не мне?

— Так сходи, — ответила я, — Меня же туда не загонишь.

Мама фыркнула. Я же всегда удивлялась тому, как в её голове уживается столько всего. Суеверия, вплоть до абсурда. Фанатичная вера в религию. И цинизм, что остался ещё со времён её школьной карьеры.