Тогда я проверил, нет ли у них каких-нибудь особенных ограничений — но и этого не было. У меня было только один ориентир — название. Впрочем, этого мне было более чем достаточно.

Печать Шести Небес я сразу отмёл. В некоторых книжках, китайских и японских, я читал упоминания Девяти небес. На меньшее был не согласен. Главный герой обязан стремиться как можно выше.

Оставались два варианта. Свет и тень.

Сложный выбор — потому что символический. Я сразу понял, что стою на перепутье.

Справа, обливаясь ярким светом и приподнимая голову, стоял классический герой, герой в золотых латах, паладин света и порядка.

Слева, облачённая в капюшон и чёрную мантию, скрывалась фигура мрачная и таинственная. Чёрный мечник. Антигерой себе на уме и с лолей-вампирше в дорожной сумке…

Последний типаж в последнее время стал особенно популярным. Что ж, не будем отставать от моды. Я сделал себе заметку заготовить «еджи фразочки», заказал по интернету пальто и чёрные очки и приступил к тренировкам.

Первый этап освоения техники «Таинства Небесной Тени» был довольно простым. Мой документ с переводом расписывал его так:

'Найди Место без Единой гранулы света, ученик!

Прими позу для медиации

И представь, что сокровенный мрак наполняет тебя изнутри.

Не думай, не позволяй сознанию своему творить образы или слова.

И проведи так период от первой до первой стражи (24ч)

Позволь свету вернуться.

Но сохрани внутри себя частицу мрака и повторяй, повторяй до тех пор, пока она не наполнит твои меридианы…'

Как-то так. За точность перевода не ручаюсь, разумеется.

Где же мне было найти абсолютный мрак? Каверзный вопрос. Я выглянул в окно, посмотрел на деревья, на парковку, на детскую площадку и простирающиеся за нею строительные леса. Затем приподнял взгляд и стал рассматривать свои тонкие шторы.

Не годится…

Что бы такое придумать? Мне нужен абсолютный мрак… Знаю!

Я вышел из своей комнаты и, не включая света, зашёл в туалет. Затем осмотрелся, проверил щелочку снизу, через которую пробивался свет, и, цокнув языком, направился на промёрзлую осеннюю улицу и купил в ближайшем магазине целую коробочку пластилина.

Возвращаясь домой и шагая навстречу холодному ветру, я невольно стал предаваться воспоминаниям о своём детстве.

Много лет назад я испытывал это же чувство томительного ожидания, когда, возвращаясь домой с видеорынка, на который меня водила мама, вертел в пальцах диск или кассету, читая и перечитывая описание на обратной стороне.

Мне хотелось поскорее вернуться домой, свалиться на диван и смотреть, смотреть, смотреть… Если мне покупали игру, к ожиданию прибавлялась ложечка горькой тревоги, что наш домашний компьютер может её «не потянуть».

Сейчас я тоже испытывал похожее чувство.

Вернувшись домой, я поел на кухне (пельмени с соевым соусом и чёрным перцем) и стал смиренно дожидаться вечера. В районе девяти, когда совсем стемнело, я уже сидел коленями на туалетном коврике, и, согревая пластилин своим дыханием, думал о том, что скоро… Всё закончится.

До сих пор всё складывалось великолепно. Таинственная техника, о которой никто не знает, загадочный мастер, подробная инструкция… Лишь несколько раз очертания судьбы настолько явно выступали из бездны бессмысленного и заурядного бытия, но даже и в те разы всё всегда заканчивалось одним и тем же образом: ничем.

Заказанный из Японии древний артефакт оказывался фальшивкой.

Гримуар, который мне скидывал аноним, был нерабочим.

Искусство катаны, с помощью которого, по словам автора, можно было остановить пулю, не позволяло мне даже зацепить мушку — только порезать обои, после чего срочно приходилось заклеивать их плакатами.

Я присел, скрестил ноги и закрыл глаза.

Так вот… К этому времени я знал уже все фазы, через которые обязательно должен пройти во время очередного витка своего наваждения.

Сперва я полон надежд. Всё новые факты говорят о том, что в этот раз мне попалось настоящее сокровище. Затем их поток постепенно иссякает, золотой ключик у меня в руках стремительно тускнеет, но я этого уже не замечаю. Ослеплённый первыми проблесками надежды, я повсюду вижу её сияние. На моём лице появляются розовые очки, стёклышки которых стремительно уплотняются до тех пор, пока за ними становится невозможно разобрать даже самые смутные очертания реальности. И тогда последняя, мой извечный соперник, наносит мне удар под дых, и розовые стёкла лопаются с оглушительным треском.